Boris Henkin & Ivan Kislov

[ только честно ]

Прыжок с мыса в холодное море — вот на что это похоже. Земля под ногами голосует за несуществование, и Хэнк летит вниз бесконечное мгновение, когда Киса сталкивается с ним губами вместо кулака — альтернатива, всегда казавшаяся невозможной; стукнувшее под горлом сердце — как столкновение с обжигающе-ледяной водой, сбивающее дыхание к чертям, одновременно шарашит ужасом и восторгом. Как там было, взболтать, но не смешивать? Хэнк на этот коктейль готов согласиться до конца дней своих, пока пальцы вжимаются в дутую мягкость дурацкой куртки в отчаянной попытке притянуть ближе, вцепиться в знакомое острое плечо, не дать отстраниться. Потому что как, вынырнув, смотреть Ване в глаза, у Бори нет абсолютно ни одной идеи.
С мыса прыгать с Кисой было несравненно проще.
Руки в его волосах отматывают Хэнка куда-то до восьмого класса, до первоисточника этого ебучего спора, к моменту, где все четкое и ясное, что было между ними кучу лет, как оспой, стало покрываться вопросами — в первую очередь к себе, — застывающими безответно. С этим не то чтобы подойдешь к родителям или сунешься за советом к Генке — мысль до конца даже внутри не оформляется, выдает критическую ошибку и скатывается в синий экран. Только тот несчастный засос Хэнк помнит слишком хорошо, лучше, чем его причину Юльку — она ведь, дура, даже не поняла, спросила только, где ушибся. Так себе знаток девичьих душ из Кисы оказался.
Что Киса зачем-то помнит тоже — это откровение неожиданное, объяснению с наскока не поддающееся. Они ведь не обсуждали совсем, ну было и было, не сработало — да и хуй с ним. Даже как повод для стеба не использовали, потому что по-гейски же, в обе стороны выстрелить может совсем не холостым, пацаны не поймут — это не в автобусе на спор «Я пидорас» крикнуть. Да и мало, что ли, у них было похороненного в молчании — злые слезы, намотанные по побережью восьмерки на скутере, худшие бэдтрипы, скулеж разбитого сердца? В сравнении с остальным это вообще хуйня, помог другу, подумаешь. Они вместе и не такую дичь творили.

***

Верю-не-верю.
«Не» смеётся у костра. Смех у него холодный, заполняет пространство прибрежным, щиплющим воздухом. Хэнк высвобождает не так уж и много места, и Киса подпирает его с другой стороны, не отступая назад. Назад не хочется, хочется снова податься вперёд, чтобы голову повело, а от горячих губ было тепло всему телу. Киса стряхивает с шеи Хэнка свои руки, они крошатся о его плечи, рассыпаются по бокам. Киса прячет тепло кожи Хэнка в рукавах свитера — сохранить бы подольше. Когда заканчивается приход, Киса знает, что сможет достать ещё. Поцелуев Хэнка в цветастых таблетках он никогда не видел.
Только под.
«Не верю» так много, что можно разбивать копилку.
Когда, сидя на полу, облокотившись спиной о диван, они смотрят очередной всратый хоррор, Киса будто бы засыпает на плече и старается не вздрагивать даже от скримеров. Хэнк опирается на его голову своей, расстояние между ними превращается в сплошную касательную. Не верю.
Когда Хэнк, сука, заканчивает очередной спор щекоткой, а Киса извивается ужом, брыкается, пытается дотянуться и укусить за руку, пока белым флагом на грани визга не поднимает «Блять, хватит, сдаюсь», Хэнк сваливается сверху, лежит до упора, до «Слезай, Хенкалина, ты не пуховый». Кажется, если Киса промолчит, они будут лежать так вечно. Не верю.
Когда время того и гляди забежит на будильник, а Хэнк произносит уже третье «Кис, заебал, давай спать», Киса утыкается лбом в голую спину и ждёт противодействия в подёргивании плеч. Гвоздит вдоль тела руки, которые тянутся поперёк и ближе. Закрывает глаза и слышит из колонок звук своего сердца, когда Хэнк переворачивается на другой бок, к нему лицом. Не верю.
«Кис, ты ахуел?».
«Давай вернёмся к остальным».
«Я домой».

crossover

total posts: 324

best post: Sampo Koski

Черты лица напротив расплываются перед глазами, расплываются металлические стены каюты, чернеющий круг иллюминатора, упавшая фотография на периферии зрения. Пересохшие губы размыкаются, словно Ноа не оставляет попыток разорвать обволакивающую тишину, противясь усталости, противясь слабости и покою, однако, в конце концов, не произносит ни слова. Только вздыхает непонимающе от того, с какой лёгкостью Ричард укладывается в постель рядом с ним.
Ричарда много. Он занимает слишком много места, его кожа — слишком горячая, исходящий от неё запах другого человека — слишком резкий. Близкая тяжесть чужого тела на одном с Ноа матрасе ощущается до того остро, что под одежду пробирается зуд — отрезвляющий, заземляющий зуд, увлекающий всё размазанное паникой внимание и собирающий его в одной точке.
Там, где шероховатая ладонь заглушает звуки, заставляя слушать лишь нестройные перестуки сердец и чужое — слишком громкое, отвратительно громкое — дыхание. Там, где в нос ударяет терпкий запах одеколона с проступающими нотками пота, заполняя ноздри и опустошённую голову. Там, где голос, приказывающий — нет, просящий закрыть глаза, хрипит и вибрирует в висках, и Ноа слушается. Он готов поклясться, что никогда не сможет уснуть, пока от чужого тела рядом так жарко, пока он дышит чужим запахом, пока под переносицей бьётся пульсацией что-то живое — и настолько же чужое, неконтролируемое, непредсказуемое, недоступное упрощению.
Однако в сон Ноа погружается прежде, чем успевает подумать: «уйди. Уйди, не трогай, не пытайся лгать, не пытайся заполнить собой пустоту, в которой тесно даже мне одному». Странные мысли и странные чувства; наверное, такое случается, когда люди сходят с ума под толщей воды. Даже такие, как Ноа.
Ему снятся красный свет и чёрное море. Снятся огоньки, плывущие за стеклом иллюминатора, и ласковые щупальца, обвивающие горло. Жарко, трудно дышать, но разве Ноа в силах сделать хоть что-то, когда они ползают, кажется, уже под самой кожей? Это даже не противно, ничуть, это не страшно. Ричард оказывается прав: всё хорошо. Только вдохнуть бы разок полной грудью — почему так трудно дышать?

ex libris

Объявление

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » ex libris


Форум

Information

Форум Тем Сообщений Последнее сообщение

гостевая

С возрастом я понял, что на самом деле слова «прийти в себя» означают «прийти к другим», потому что именно эти другие с рождения объясняют тебе, какие усилия ты должен проделать над собой, чтобы принять угодную им форму.

6 1563 гостевая #7
Вчера 22:44:43 - Robb Stark

регистрация

В свое время именно как жертвоприношение Жорж Батай определял поэзию: "О поэзии могу теперь сказать так: это жертвоприношение, в котором мы приносим в жертву слова". Жертва всегда имеет двойную природу: она одновременно является и сверхценной, и ничтожной, почти ничем. В поэзии слово наделяется предельной ценностью, а затем, сменяясь следующим, ниспровергается в бездну.

1 2 шаблоны анкет
12.07.19 08:13:19 - alter ego

акции

Выбери здоровый желудок, зубы и медицинскую страховку. Выбери недвижимость и аккуратно выплачивай взносы. Выбери свой первый дом. Выбери друзей. Выбери курорты и шикарные чемоданы. Выбери костюм-тройку в самой лучшей фирме из самой дорогой материи. В свой выходной выбери диван, чтобы развалиться и смотреть отупляющее шоу. Набивай брюхо всякой всячиной.

2 68 нужные персонажи
Сегодня 08:28:52 - Cyno

Advertising

Форум Тем Сообщений Последнее сообщение

реклама

Но Курильщика трудно отшивать. Он протягивает себя на раскрытой ладони — всего целиком — и вручает тебе, а голую душу не отбросишь прочь, сделав вид что не понял, что тебе дали и зачем. Его сила в этой страшной открытости.

71 108690 реклама #71
Сегодня 14:56:06 - memento mori
50 3469 sold out
Сегодня 11:29:16 - memento mori

Вы здесь » ex libris


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно