Посмотри на море — оно похоже на небо.
Посмотри на небо — оно похоже на море.
Одинаковые, как близнецы,
Они неразлучны в этом мире.
Навеки вместе.
Кричи вслух, когда ненавидишь мир. Не держи в себе боль, что он тебе причинил. – Брат улыбнулся и погладил по голове. – Кричи, когда рука, кормившая и поддерживавшая тебя обратилась средним пальцем. – Тут Антэйн засмеялся, он явно пытался поддержать его, как это делал их дед, пытался развеселить, но они оба понимали, что его «шутки» не то, чтобы смешные, они странные. Но Армин был рад, действительно рад, что не один в этом мире, что у него есть брат, что они близнецы – ведь связь их куда сильнее, чем у кого-то еще. – Просто, знаешь. Глубоко вздохни и кричи, словно бы вокруг чисто поле и никого нет. Кричи, ведь крик тоже своего рода поэзия, мелодия твоей жизни. Все кричат, никто не терпит, так и ты кричи, потому что ты и я ничем не отличаемся от других. Мы тоже люди… в нас нет ничего хорошего… - Ант поворошил золотые волосы Армина, после чего обомлел от резкого крика брата.
- Ахахах – звонко рассмеялся Антэйн. – Не так резко, балда! Ахахах… ты меня напугал. – Младший Арлерт заливался громким, чистым детским смехом, пока его брат рыдал и орал о том «какие все мрази» и что «они всем еще покажут».
Приятные детские воспоминания наполняли его сердце, заставляя его работать на полную мощность. Вставай, беги, спасай всех до кого дотянутся твои руки. Спаси Антэйна! Беги! Вставай!
После первого взрыва, он помчался в сторону команды сломя голову. Ему было все равно на собственную безопасность, ему нужна была лишь информация. Поспешишь – людей насмешишь, посмеяться, конечно, не получилось, но наломать дров старший Арлерт успел много и не все свои бревна он видел (понимал, что оставляет за собой гору щепок от прекрасного леса спокойствия их жизни): спешил так сильно, что забыл проверить сохранность их незнакомки, просто бросил ее и помчался прочь, летел так сильно, что собрал все углы, все автоматы и конструкции – причинившие ему немало боли, отнявшие большую часть сил, так еще и последующие толчки от поглощаемой бездной Левиафана, сбили его с ног, приложив головой обо что-то холодное и пыльное.
Его руки тряслись, пока он хватался за голову, словно бы она была вазой расколовшийся на две половины, в попытках собрать её вместе. Прийти в себя, собрать все мысли и бежать дальше, бежать к мостику, где была профессор Ханджи, командир, где были все… Бежать, пока неистовый танец их «спасательной шлюпки» прекратился. Бежать, пока его не тряхануло с еще большей силой, да, такой от которой он уже вряд ли оправится так быстро. Собрав все свои силы, Армин встал с пола и с медленным разгоном, спотыкаясь и хватаясь за все, что стояло у него на пути мчался (горбатого могила исправит) в сторону людей, по его мнению, знающих, что происходит на злосчастном Левиафане. Живы ли экспедиторы, а самое главное – жив ли Антэйн.
Армин влетел в помещение, влетел в кого-то из персонала, который тоже куда-то спешил. То был Моблит, оставленный за главного, пока… - Профессор Ханджи в медицинском отсеке! – Не дожидаясь расспросов (догадливости этого мужчины можно было только позавидовать) Моблит в буквальном смысле развернул Армина на месте и вытолкал в сторону медпункта. Умное решение гениального помощника, сразу убьет двух зайцев, избавится от надоедливой мухи (от которой, будем честны, в такой ситуации толку будет куда меньше, чем от той же Саши. Кому вообще сейчас может помочь он, «человек язык», Армин и сам это понимал, а потому чувствовал еще хуже, чем мог бы) и не дать тому помереть от потери крови (пролетая мимо зеркальной поверхности, Армин смог оценить степень своей «привлекательности», красная рожа, рассеченный лоб и разбитая губа. Штаны, разодранные на коленках, да, и в целом одежда и блондин выглядели так, словно бы ими мыли полы. Что не было далеко от истины, но кого это волнует).
Шаг, еще один и вот он в спасительном отсеке.
- Профессор! – Руки Армина сжались в кулаки, буквально за секунду все его тело переполнила злость и обида, ему хотелось кричать, крушить и рыдать. – Какого черта там произошло! – Всегда собранный парень пытался взять себя в руки, но картина, представшая перед ним, послужила спичкой, брошенной в сухую траву…Все готовились к худшему раскладу, а потому готовили аппарат, ровесник станции, если не древнее, для спасения утопающих с Левиафана. – Хааа… - Он выдохнул, провел взглядом по комнате и заметил в ней еще и командира Эрвина. Старший Арлерт медленно зашагал в сторону начальства. – Я дико извиняюсь… - На лице Армина блеснула кривая улыбка. – Но, если с Антэйном что-нибудь случится…я молчать не стану. – Армина уже не штормило, он отдавал своим действиям полный отчет, подобная дерзость, на его взгляд, была самым верным решением. Что-то случилось, и это «что-то» явно не было простой случайностью, Армин, да, и все, у кого варит котелок не только на кухне, понимали это, а потому все, что ему оставалось делать в такой ситуации, это расставить сети, подобно моряку, вышедшему в открытое синее пространство за золотой рыбкой.
***
По-настоящему насладиться спокойной и неувядающей красотой можно только в счастливых снах, однако наш мир лишил себя такой возможности, в погоне за исполнением мечтаний, в бесконечной гонке за выживание, удовлетворение своих плотских желаний, в угаре идолопоклонства – утратив тем самым драгоценный дар детской чистоты и невинности. Мы погрязли в мире, который медленно, смакуя каждый кусочек, пожирает нас, наши надежды, страхи и время.
«Все в порядке, если это слишком для тебя, ты можешь немного о т д о х н у т ь…» - твердил приятный женский голос, доносящийся из-за сладкой пелены небытия. Он был теплым, но одновременно с этим холодным, добрым, но колким – неприятным. То, как она протянула «отдохнуть» и вовсе отбивало у Антэйна всякое желание наслаждаться покоем. С чего бы ему сейчас отдыхать? Действительно, для этого у юноши не было времени. А почему? Он всеми силами хватался за появляющиеся образы, мысли, чувства боли и страха – стараясь пробудиться от вечного сна, уготовленного ему старушкой Смертью, вульгарно зазывающей его под свой полог.
Сколько пробыл без сознания Антэйн не знал. Он слышал лишь жалобный голос девушки что, всхлипывая повторяла себе что-то под нос, была ли это молитва или стоны боли, он не понимал, возможно, всё вместе. Ему и без того было больно, голова раскалывалась, во всем теле была дрожь, во рту противный привкус соли, так тут ещё и Мина, полностью потерявшая контроль над собой. Ант понимал, что ей больно и страшно, но поделать ничего не мог, ему бы сначала самому прийти в себя, а уже потом кидаться к ней и к другим членам экипажа. От подобной (несвойственной ему Арминовости) младшему Арлерту стало тошно, возможно, причина была в сотрясении, но в голове крутилась фраза: «не говори, что я хороший».
С каждой попыткой сделать хоть одно движение, с каждым глотком воздуха, коего становилось всё меньше, а это означало только одно, ему уже никого не спасти, даже себя. Что же случилось и почему всё тело пронзает резкая, отвратительная боль? Антэйн пытался собрать все мысли в кучу, но, кажется, чем больше он думал, чем больше пытался пошевелиться и встать, его мозги превращались в кашу, теплую, густую кашу, медленно сочащуюся из его тела?! Ант кое-как прикоснулся к голове и почувствовал теплую жидкость – кровь. Она заливала его глаза, стекала по щекам, марала губы и униформу то, что от неё осталось.
«Дерьмо» только и смог процедить парень. Стиснув зубы, он медленно поднялся. Сначала на четвереньки, потом, усевшись на колени и используя что-то железное для опоры, постарался встать на обе ноги. Попытка увенчалась успехом, раза эдак с четвёртого. Все приборы мигали, словно бы были одержимы каким-то странным демоном. Ребята, которые были вместе с ним в рубке, подобно окружающим вещам валялись в разных углах. Настолько сильно их тряхануло… Кто-то рыдал от боли, кто-то молча трясся, кто-то молчал и не дышал – для них, все было кончено.
«Ах, точно… Я же уже пытался» - в голове Антэйна пронеслось мгновение до очередного взрыва, как он отчаянно, вместе с членами команды пытался восстановить контроль над машиной, вернуть связь, минимизировать жертвы…Когда они пытались спасти жизни товарищей, раздалось ещё несколько хлопков, в результате которых их «железный морской конёк» стал вконец неуправляемым. Поскидывал всех в разные стороны и с огненной гривой пустился в пляс вместе с морской богиней, страстно желающей заполучить как можно больше невинных душ моряков в свою коллекцию. И, вот, когда до спасительной «аварийной кнопки», рычага, затворяющего все отсеки, оставалось всего ничего, в левом крыле раздался очередной хлопок. Левиафан тряхнуло с ещё большей силой, маленький блондин при всём своём желании никак не мог удержаться на ногах…Его откинуло так высоко, так отвратительно грубо…легко, словно бы он был пылинкой, никчемным мусором, который вот-вот поглотит морская пучина.
Тогда тьма накрыла его с головой…