Таких динамичных дней у Дина огромное количество. Особенно, когда стоит кого-то искать или выслеживать. Кажется, совсем недавно он приехал к Сэмми и попросил у него помощи отыскать отца. Но и отлично понимал, что брат живет своей жизнью — университет, Джессика — красавица. Какое дело ему было отца? Они давно в ссоре и не общались. Винчестер переживал за него, когда после очередной важной охоты на духа или демона, Джон пропал, то он изрядно забеспокоился. Никогда отец так внезапно не исчезал. Ну, как не исчезал, без предупреждения. В детстве ему часто приходилось отсиживаться дома с братом и практически никуда не выходить. Сейчас их растащило всех по разным углам. Очень это ему не нравилось. Мечтал ли Дин об идеальной семье? Возможно. Но этому не бывать. Мать убита демоном, отец ловит этого самого демона, а дети уже живут своей жизнью. Или пытаются хотя бы ее устроить или нормализовать.

Музыка на всю мощь, отцовский автомобиль. Дин продолжает свое путешествие в поисках. Пока что никаких результатов это не приносит. Постоянно натыкается на следы Джона, но тот постоянно куда-то ускальзывает. Остаются ли некоторые загадки и непонятные рисунки. Сэм точно бы с такими разобрался. Но тот попросил время, чтобы проведать своих университетских друзей, у которых тоже какое-то сверхъестественное чудо проявилось. И им пришлось на время разделиться. Совсем ненадолго. И Винчестер уже возвращался обратно, как в бардачке загремел телефон. Люди звонили постоянно Дину, так как все вызовы с телефона отца переправлялись ему. Всем нужна была помощь. И как только звонивший оставил голосовое сообщение, то стало понятно, что происходит. В городе Портленд начали происходить исчезновения людей. Сначала дети из неблагополучных семей, а сейчас еще и взрослый пропал. И Дин решил взяться за это дело. Сэма решил оставить на пару дней с друзьями, где он занимался своим делом. Сам же прямой наводкой в другой город. Времени это много не заняло. На своем автомобиле ехал и с музыкой. Вся поездка промчалась так же быстро.
— Дин Винчестер? - спросил его мужчина средних лет в форме полицейского. Кажется, даже у местной полиции слишком все сложно. Но он пока что не стал говорить этого вслух. Проблем ему пока что не хотелось. Да и они же его пригласили.
— Что у вас? - смотрит на мужчину и тот уже ведет его в отдел, рассказывая все тоже самое, но по телефону. Ничего нового больше не произошло. Винчестер же не очень понимал, почему его пригласили. Люди пропали, их нагли мертвыми. Не похоже это на странные события или проказы демонов. Зачем им дети, если есть не менее вкусные взрослые?
Так как в городе было раннее утро, то участок собирался постепенно. И этот полицейский рассказал о том, что дело с пропавшим капитаном вел некий Шон Ренард. Он еще пока не пришел, но Дин может подождать и поговорить с ним. Возможно, этот детектив может знать больше. Ил о чем-то размышлять на тему исчезновения своего капитана. Должна быть причина. К тому же капитан Ньюман мог делиться тем, что чувствует или что переживает. Людям в таком случае сложно свои слова держать под запретом. Могут сказать все, что думают. А раз начальник отклонил помощь своего детектива, то в этом тоже должна быть причина. И эту причину Дин попытается выяснить прямо сейчас, когда детектив Ренард уже подходил к своему рабочему столу.
— Шон, это мистер Винчестер. Он сын одного моего хорошего друга. Я думаю, что он может нам помочь. Он хотел поговорить с тобой по поводу исчезновения капитана. Ты же не против? Я для вас там освободил одну допросную. Отправляйтесь туда.
Дин снова следует туда, куда показывают. Путь был не таким уж длинным. А эти комнаты для допросов иногда являются его любимыми местами, если полицейские его арестовывают. Садясь напротив детектива, он уже думает о том, что спросить его. Сегодня он был по другую сторону допроса. Но никогда не считал себя полицейским.
— Вы замечали что-нибудь странное в поведении капитана Ньюмана? Может он нервничал в те моменты, когда что-то обсуждалось конкретное. Иногда мог бы оставить некие непонятные записи. Что-нибудь, что вызвало лично у вас подозрения. Не все так, как должно быть обычно.
Вопросы он не подготавливал заранее и придумал их только что. Дин понятия не имел, что в этом городе происходит, и какого черта пропадают дети. Понятное дело, если пропал один человек, а там до рождества пропало немало. И у всех одинаковые признаки смерти — суицид. Родители не верят, друзья тоже. А кто-то говорит, что все это возможно с любыми людьми. Даже если они из обычной или богатой семьи.

....Я подкачу к тебе быстрее, чем Infiniti
Чё глазами пилите? Везите меня на Дип-хаус
Вы меня все зае…, я хочу на Бали, там море тус
Увезите меня на дип-хаус, я здесь усну и там проснусь.
***
На Бали будет бал, я тебя с собой позвал
Жаркая туса намечается, типа карнавал
Вечеринка в стиле D.I.S.C.O — танцевал, как дискошар
Не стесняетесь, прям как я разводите тут пожар

  Есть такое слово умное. Очень умное. Такое из ряда экономики какого-нибудь союза, что строит коммунизм. Так вот это слово "стагнация". Для тех, кто не заканчивал высшее, и у кого нет в голове огромного чипа-программы, который может о чем угодно рассказать, поясню: стагнация — это же застой. Это такой волшебный, нихрена то есть не волшебный, период, когда ничего нового не происходит. Ну, то есть от слова СОВСЕМ. Жизнь принимает какой-то невероятно скучный, однообразный формат. Каждый день происходит одно и тоже, это надоедает, бесит, и по итогу мы получаем невероятную скуку. Скуку и желание повеситься.

  У меня никогда такого желания не возникало. Ну, то есть до последних дней. Мне как-то всегда было чем-то заняться. Вечно вовлеченная в что-то с безуминкой во взгляде и не только, я даже представить не могла, что стагнация нагонит меня прямо сейчас: когда становлюсь самостоятельной злодейкой, и когда имею реальные шансы завоевать первенство, главенство в Готэме. Надо было слушать Пэм, сразу же захватывать власть, и тогда бы у меня уже был целый город под контролем. Скучно мне точно не было бы. Я так подозреваю, что ни о какой скуке даже не может идти речь, когда ты управляешь такой криминальной махиной, как Готэм! Это ж сколько времени уходит только на то, чтобы дань собрать со всех, кто тебе должен... Однажды я могла узнать, какого это. Но решила, что анархия — это круто.

  Главный вывод последних недель: анархия — это нихрена не клево. Потому что долго она просуществовать не может. Не может, если нет четкого лидера, который будет этим самым движением руководить, настраивать хаос. А если появляется какой-то идеальный вдохновитель, то и анархия перестает существовать... Возможно, мне стоит так поступить. Стать номинальной главой, каждого мелкого злодея обложить налогом и жить себе припеваучи, купаться в роскоши, и медленно, но верно превращаться и женскую и куда более худую версию Пингвина. Но это ж надо было подумать перед тем, как это план предлагать... Ага, а это моя точно слабая сторона. Я не очень люблю рассуждать. Я люблю актив, любою экшен, а вот думать не люблю. Ну, вот мне это и аукнулось.

  Стагнация — это жесть! Теперь, когда весь город разделился на пять секторов, в нем самом ничего не происходит. Все сосредотачивается в каком-то одном районе, никто никуда не выходит, разборки стали местными. Район Пингвина даже после его смерти от моих рук не стал оплотом анархии. А зачем? Эти идиоты продолжают играть в казино, какие-то деньги даже зарабатывают, как будто это и есть самое главное! Нихрена это не самое главное. Вот от слова совсем. Деньги не имеют никакого значения, если ничего интересного не происходит. Нет больше масштабных перестрелок, нет больше шумихи на весь город. Звуки выстрелов, конечно же, еще звучат. Потому что Готэм невозможен без погрома, невозможен без криков, скандалов и разборок. Но в них нет никакого смысла лезть — не хочу знать, что тупоголовые от Бейна не поделили между друг другом, мне это вообще неинтересно. Никакой движухи... Никакой...

  Так что мне ничего не остается, кроме как лежать на диване в молле, свесив одну руку, а второй перебирать свои собранные в хвост волосы. Смотрю в одну сторону, думаю, как я вообще до такой жизни докатилась! Как я могла докатиться до жизни, в которой мне скучно быть самой собой? Скучно быть злодейкой? Памеле, кажется, не очень скучно, она там какими-то цветами занимается или прочей растительной фигней. Она даже не понимает, какая апатия у меня происходит, потому что у нее такой нет. И вообще она теперь со своим Воздушным Змеем видится в несколько раз чаще. Фу, любовь! Или что у них там? Стараюсь не думать об этом. Хотя лучше уж представлять, как они сосутся, чем думать, как же мне скучно, и как мне все это надоело.

  Хорошо Блицу! Я его устроила часовым-наблюдателем, который ходит по Готэму и проверяет, не случилось ли чего. Я чувствую крупные стычки, понимаю, что они не происходят, но ведь танку об этом знать необязательно. Он, как преданный товарищ, носится по кварталам, летает над ними, ищет что-то интересное, и при этом умудряется остаться не сбитым. Если бы сама не видела его в полете, подумала бы, что он становится невидимым в полете. Но, ведь нет! Просто он очень везучий сукин сын, или материнской платы сын? Черт, столько терминов, столько возможных интерпретаций! Можно, и об этом подумать!

  Блиц появляется как раз вовремя. Вовремя, потому что я сразу же принимаю позу главаря банды — то есть сажусь на диване. Я не знаю, понимает ли он, что эта поза очень важна и показывает, что здесь хозяин, но я хочу, чтобы он знал, что я всегда готова выслушать его отчет о походе по окрестностям. Я уже готова слушать стандартные слова о том, что ничего нового в городе не происходит. Готова уже сочувственно вздохнуть, предложить ему пройти и выкинуть из головы, что мы не нашли ничего интересного, пообещать, что в следующий раз обязательно найдем что-то интересное, как будто это от меня зависит. Я уже это до автоматизма выработала за время стагнации, скоро сама роботом стану на этот счет.

  Но сегодня все будет иначе. Кажется, Готэмским богам криминала уже надоело смотреть на то, как я мучаюсь, и они решили подкинуть нам интересное дельце. Нам всем, и поэтому я изучаю спину Пэм, которая все еще находится вся в своих растениях.

— Вырубают леса?! Кто разрешил вырубать лес в Готэме?! Разве у нас не какой-то там уникальный лес, поправь меня, Айви! — обращаюсь к подруге. Я, конечно, едва сдерживаюсь, чтобы сказать, что с экологической точки зрения, наш лес бесполезно даже пытаться вырубать — какие только элементы периодической таблицы там только не найдешь! С каждой строчки, и далеко не по парам! Не хочу давить Пэм на больнее еще сильнее, чем это сделал танк. Надо бы Блица за это поблагодарить, а никак не отругать! Выход из стагнации! Кое-кто нашел выход из стагнации!

  - Блин, это что тот самый лес, в котором ты спасла меня от Джокера, Пэээм....? — не экологией единой, о, нет. Эти заросли около Аркхэма, где Джокер пытался скрыться со мной на руках, выставляя меня живым щитом. Идиот-Гордон считал, что в меня стрелять Джокер не будет. Ага. Конечно. Этому идиоту всегда было плевать на меня, лишь бы выжить! Вздрогну от воспоминаний. Я никогда не забуду то, как Памела помогла мне. Именно с того момента мы начали с ней сближаться, — Никому не позволю вырубить лес, который сделал нас с Памелой подругами! Одеваемся! — закричу так, как будто мы были голыми. Конечно же, нет. Но фраза пафосная, мне всегда хотелось ее произнести. Кажется, сейчас было даже в тему, — Молодец, Блиц! Остановим незаконную вырубку леса! В этом городе нарушать законы можем только мы, признанные злодеи, никаких ноунеймов! Это — наша территория! Защитим нашу территорию!

  А еще растрясем наши косточки, ох, как растрясем! Не оставим ни единого шанса стагнации, отправим ее на место ее жительства постоянного, и впустим в жизнь экшн снова! Сегодня — вырубка леса, а завтра вырубка района Бейна! Да-да, все так и будете! Запомни наши  имена, Готэм, если осмелился забыть!

Miia — Dynasty

  прыжок в Маливор, был одной из сотни жертв, что ты принесла ради спасения дорогих тебе людей. миг, когда ты поистине осознала, для чего была рождена на свет. в ту секунду, все было так четко и ясно, как не было никогда в твоей жизни. ты родилась, чтобы умереть спасая мир от его бесславного финала.

  плутая во тьме, из раза в раз осколками тишины наслаждаясь, ты понимала, что поступила правильно. и лишь кусочек обуглившейся души, стремился вернуться обратно. буквально рвался в объятья бессмертного феникса... Лэндона, глупого мальчишки, в сердце которого тебе посчастливилось отвоевать себе место. не выдержала, разорвала все путы забвения и вырвалась на свободу, в мир, где никто тебя даже не вспомнил. просто не мог признать.

  Хоуп Майклсон, была стерта из книги жизни, будто и не было никогда. такова плата за героизм. ты выбрала путь одиночества тогда, ты выбираешь его и сейчас. стоя на перепутье нескольких улиц, там где у мусорного бака кошка скребет канализационный люк, нерадивую мышку пытаясь выхватить за юркий хвост. твои ладони, испещренными линиями любви и жизни, тремором в запястьях отзываются. брошенный взгляд на мелкую дрожь и учащенное дыхание сбитого ритма.

  напуганный, загнанный зверек, как та самая мышка. не такой желала видеть тебя мама, не такой воспитывал отец. однако, это единственный путь, дабы спасти их от самой себя. слишком много ошибок, помноженные на сотни неоправданных ожиданий. огромный груз ответственности и бесчисленные удары судьбы по самым болезненным точкам. Хоуп захлебывается в собственных косяках, словно утопающий, что не в силах ухватиться за протянутую руку спасателя.

  клетками кожи, перемену в воздухе ощущаешь. мелкий пушок на затылке вибрацию хищно челюстями ловит. привычный но давно забытый парфюм, по ноздрям бьет на манер боксерского хука. аквамарин глаз ты на него устремляешь, зрачком точечным вопя: "уходи, Элайджа. оставь меня одну. я не заслужила быть узнанной тобой".

  не столь давний срыв печати вампиризма, шатает нервы. выкручивая тумблер эмоций, на все новые и новые вершины снежного хребта. невротично пальцы с кулачки стискиваешь, вниз опуская. ком в горле размером с торнадо, в глотке застревает. путь к кислороду наглухо отрезает. ты не в порядке. никогда не была и вряд-ли когда либо уже будешь. и только твоя семья способна понять, что ты на самом деле чувствуешь.

  клеймо Майклсона, приходит в наборе с врожденным чувством вины и непомерной ответственностью. Элайджа знал об этом как никто иной. страницы истории твоего дяди, были испещрены багровыми полосами и бисером слез от нескончаемой боли. той боли, что не унять добрым словом и объятьями. именно с таким багажом отчаяния, в фильмах случаются массовые проклятия и геноцид.

  порой тебе даже казалось, что с дядей Элайджей, тебя связывает куда больше, нежели с остальной семьей. он с детства взял на себя ответственность сплотить то, что разбито мелкими осколками. то, что не подлежит починке. ты же, была рождена чтобы объединить то, что не смог он. и вы оба потерпели поражение. вновь и вновь лажая, на поприще семейных трагедий. в то время, как на вас все так сильно надеялись.

  — да, все хорошо — взяв себя в руки, поплачешь когда-нибудь завтра, ты уверенно шагнула прочь, в надежде скрыться от лица старшего Майклсона куда глаза глядят.

  но не тут то было. все ж, видимо родная кровь бьет по вискам и взывает к разбирательствам. на миг прикрыв глаза,  глубоким вдохом углекислый газ сквозь поджатые губы в мир выпуская. преодолевая своего худшего врага, саму себя, ты улыбку фальшивую, как маску на лицо натягиваешь. я женщина, а значит актриса. похуй что хреновая, когда дело касается семьи. он не должен знать, что та, в кого он верил так неистово еще до ее рождения, так сильно облажалась.

  — что? нет! впервые вижу... и вообще, уйди с моей дороги — лучшая защита — это нападение, так учил тебя отец. это знание ты вколачивала в свою голову сквозь призму боли переломанных костей и агонию потерь. посему, прошла мимо дядюшки, специально задевая своим плечом его. с вашей разницей в росте это выглядело весьма потешно со стороны. однако, ты четко обозначила, что его компания тебе не интересна, хоть это было и не так.

  но стоило выйти из проулка, как ты буквально спиной ощутила что дядя следует за тобой по пятам. черт, вот попала. это же надо было в таком большом городе, наткнуться именно на Майклсона. мое везение выходит на какой-то новый уровень краха. спустя пару домов, не выдержав, ты повернулась лицом к Элайдже.

  — ты что, преследуешь меня? я же сказала, мы не знакомы... и я не испытываю никакого желания исправлять сие упущение — речь с английским акцентом, вышла слишком эмоциональной. во всяком случае с точки зрения двух незнакомых людей. а как вишенка на торте, тут же подключилась еще и привычная тебе жестикуляция рук.

  ты инстинктивно прикоснулась к подвеске с буквой "м", но тут же отдернула руку словно обожглась.

  — надеюсь мы разобрались и ты отвяжешься от меня? — тебе на подкорке, хотелось сесть с Элайджей в уличном кафе, заказать по молочному коктейлю и проговорить до заката, а может быть еще чуточку дольше. рассказать все, что горит на кончике языка. поведать о том, что можно было бы изменить_исправить, сделать лучше.

  ты буквально была тетрадкой с надписью "работа над ошибками". но это слишком опасно, что если ты все только хуже сделаешь в итоге. снова накосячишь и это будет уже не исправить. так что, Хоуп, рот на замок и не играй в Лиззи Зальцман, понимаю, вы стали непростительно близки но, дружба дружбой, а одну семью с другой мешать не стоит.

  как Майклсон, ты обязана молчать во благо, и не важно насколько это болезненно. молчи, когда так хочется кричать.

Он редко уставал от своей работы, но даже закоренелому архивариусу требовался отдых от бесконечных инфопанелей, голографических кубов и высеченной на самых различных металлах клинописи. Та работа, которая показалась бы большинству автоботов безумной тоской, как нельзя подходила Ориону, который не мыслил себя в иной сфере. Противостояние с квинтэссонами он в расчет не ставил — даже тогда сине-красный автобот оставался в тылу, помогая советами, информацией и стратегическими планами. Праймус пока оберегал свое творение от вооруженных конфликтов, позволяя заниматься любимым делом. Кибертрон успокоился, прогресс пошел широкими шагами, однако, все равно, Пакса что-то беспокоило — в глубине кристально чистой искры никак не могло улечься и затихнуть. В режиме статики мелькали странные сновидения с серыми стенами, балками, ослепительно яркой вспышкой и хриплым металлизированным смехом. Другой автобот на месте Ориона не предавал бы этому значения, однако, архивариус не мог так просто отпустить ситуацию. Параллельно со своей работой он пытался найти информацию о своих странных "снах", но безуспешно. Сказать кому-либо о том, что он видел, Пакс тоже не мог себе позволить — не стоило беспокоить Альфа Триона по пустякам, а товарищи просто засмеют и скажут, что Ориону нужно больше отдыхать и меньше копаться в своих архивах. Самые доброжелательные вроде Персептора порекомендуют обратиться к Рэтчету или Рангу за медицинской помощью. Но это не то. Все не то. Все как-то неправильно и слишком уж мирно. Как затишье перед бурей.
О бурях Пакс тоже знал мало — в инфопанелях рассказывалось о железных бурях на спутниках Кибертрона, однако, ни один из трансформеров не был настолько безрассудным, чтобы убедиться в этом лично, довольствуясь показанием механических зондов и приборов. Но стойкое выражение, часто упоминаемое в различных библиоисточниках, как-то прочно засело в банках памяти, все чаще и чаще напоминая о себе.
Вот и сейчас Ориону казалось, что вселенная замерла в зловещем предчувствии, готовая обрушить на мирный Кибертрон всю свою суровую мощь. Между автоботами ходили странные слухи о темных переулках Каона и темных делах, которые там творились, однако, слухам Орион доверять не привык, доверяя проверенным данным и словам своего лидера.
Пакс вышел на улицу и, подняв голову вверх, посмотрел на вечно сумеречное небо с мириадами звезд, впустил в себя немного воздуха, смешанного с частичками энергона, и почувствовал себя немного легче. Любоваться на звезды кибертронец тоже мог бесконечно, однако, мерные звуки живущего своей жизнью Кибертрона внезапно нарушил чужой голос. В далеком будущем Орион наверняка схватился бы за оружие и насторожился, но сейчас, за многие миллионы лет от разрушительной войны, он только повернулся и удивленно склонил голову. Рядом с ним стояло необычное существо, размером едва достигающее среднестатистического мини-кона, но явно состоящее из органического материала. Еще бы не удивиться — таких существ Орион не то, что не встречал — даже не слышал и не находил упоминаний. Возможно, ему стоило бы сначала посоветоваться с патрулем или Альфа Трионом, но ни в голосе, ни в движениях говорившей не было никакого намека на враждебность, так что Пакс даже и не подумал об иных вариантах, кроме самого простого. Незнакомка прилетела с другой планеты, что, собственно, было не в новинку для Кибертрона. А значит, беспокоиться не о чем, и стоит принять гостью со всем почтением.
Трансформер ответил легкой улыбкой.
— Добро пожаловать. Меня зовут Орион Пакс, я работник иаконского архива. Наша планета называется Кибертрон, вы находитесь в столице, Иаконе, неподалеку от Кристального Города. А откуда прибыли вы? Вас проводить до нашего лидера?
Вопрос не был неожиданным — до этого Орион уже встречал инопланетные делегации и помогал им добраться до Альфа Триона. Пакс не думал о том, что Доктор заинтересуется именно им, скромным архивариусом, который почти ничем не отличался от своих собратьев, и был более чем скромным и тихим, чтобы выделяться, как, например, ученый по имени Старскрим, стремившийся завоевать славу и авторитет.
И все-таки, в фигуре пришельца было что-то, что вызывало у Ориона смешанные чувства. Ровно как и ее ранг — на ученого или медика она не была похожа, чтобы называть ее доктором. Тогда почему она Доктор?

Опаздывать — не мой стиль... Не мой стиль. Грустная улыбка всего на одно мгновение найдет отражение на моем лице. Всего на мгновение. Потому что не то место, не то время, и уж точно не тот момент, когда я должна себе позволять грустить, растворяться в этом безумном потоке мыслей, которые столько раз посещали мою голову. Я лишь позволю себе ремарку в то мгновение, когда он не смотрит на меня — в последнее время я так часто меняла свой стиль, что даже не была уверена, какой теперь мой, правильный. Наблюдать за собой за стороны, значит вновь и вновь анализировать прошлое, пытаться построить настоящее и обуздать будущее. И иногда эта задача кажется мне утопической. Опускать руки я не стану. Лишь позволять себе грустить одну мгновение в длинный вечер.

— Я все пытаюсь посчитать сколько мне нужно человек рядом, чтобы сделать все, что я планирую, - рассмеюсь, — И на сколько встреч еще придется сходить. Далеко не все из них доставляют такое удовольствие, как эта, — умудрюсь пококетничать за мгновение до того, как Никола поведет меня в сторону деревьев. Я могла бы посмеяться тому, как он тороплив. В конце концов мы не были официальной парой, и еще долго не будем, так что со стороны это могло показаться вызывающим.

  Как будто мы так раньше никогда не делали. Как будто в Оксфорде на нас не бросали испепеляющие взгляды за это. Но я уже тогда не могла остановиться. Никола рассказывал о своих исследованиях, об электричестве или об опытах с кровью, и я внимательно слушала, делая необходимые пометки в своей голове или же в блокноте. Если мне было разрешено только слушать курсы университета, кто сказал, что я должна была ограничиваться лекциями преподавателей...? Я не собиралась этого делать.

  Я буду избегать его здесь за деревьями. Пока он идет чуть впереди, и шагами, и вопросами. Ему все хочется понять, зачем я привела его сюда. Конечно же, он знает, что я здесь не просто так. И я тоже знаю это. Борясь с желаниями рассказать ему сейчас, пока мы прячемся ото всех, но не от самих себя за кронами деревьев, я все же выбираю сначала немного поговорить о нем. Об исследованиях, что сейчас были для него важны. Он не знает, что сейчас я тоже живу в опале. И я не то, чтобы нуждаюсь в его подсказках, советах, к тому же я все равно не умею находиться в тени. Все также встречаюсь с учеными, правда, реже. Общаюсь с Джеймсом, который знает обо мне с первого дня. Мы переписываемся, и, учитывая, что я ни разу не находила писем от самой себя, которых не помню, значит, он их прекрасно прячет. Впрочем, в этом я не сомневалась.

  Выдохну, чуть сжав руку Николу. И таким образом, возвращаясь в реальность. И к вопросам, которые хочу задать.

  — Для меня? - моргну, — Не нужно делать для меня оружие массового уничтожения. Взрыва в Перу было вполне достаточно, спасибо, — улыбнусь, — Мне хватило твоей энергии разрушения до конца дней, поверь мне, — свободную руку приложу к своей груди, и опущу голову вниз, благодаря, — Ты прав, нужно думать о мирном будущем, о том, как сделать наш мир лучше, безопасней, прогрессивней. Помнишь, ты хотел изобрести возможность передавать символы, изображения, кино из одной точки в другую мгновенно с помощью перекодирования данных? Почему бы не поразмышлять в этом русле...?

  Если только задуматься, Никола Тесла был, действительно, тем самым человеком, который изобрел весь двадцатый и половину двадцать первого века в техническом смысле, хотя бы в виде идей, но по тем или иным причинам так ничего и не смог запатентовать. Поэтому в дальнейшем ему оставалось только усмехаться тому, как люди открывают вещи, что были для него очевидными, получают за это нобелевские премии, от которой он был вынужден отказаться. Покачаю головой. Если я начинаю нервничать во время дружеской встречи, значит, она и дружеской никогда не была.

— Ты прав, Никола, - я остановлюсь. И он остановится тоже, сейчас повернется и будет ждать от меня ответов. Которые я, конечно же, ему дам. Ведь как иначе. Ему нравится признавать себя правым, а в чем — он пока не имел никакого понятия. Наверное, это убивало его. Что ж, осталось недолго, — Это не просто встреча двух друзей, — пожимаю плечами, - Не знаю, как тебе удалось меня раскусить: по тому, что я опоздала, или по тому, что взяла отпуск, — задумаюсь, - Я уже давно в отпуске, Никола. Ни год, и даже ни два на самом деле. Но ты ведь знаешь меня — я не умею отдыхать также, как и ты. Так что мой отпуск обернулся огромной авантюрой, про которую я тебе однажды расскажу. Однажды, Никола, не сейчас. И не в ближайшем будущем. Не хочу что-нибудь разрушить в наших временных линиях.

  Я ведь никогда не умела говорить прямо. Ни ему точно. Только если в порыве гнева, праведного или не очень, я могла сказать ему в лицо все, что думаю о нем или об очередной его идее. Но в чем-то признаваться... О, это заведомо была плохая идея. У меня есть еще около шестидесяти лет, чтобы научиться ему признаваться в важных вещах в лицах. Что ж, от сегодняшней "пробы пера" точно был какой-то толк. Я понимаю, что все еще юлю перед ним вместо того, чтобы сказать в лицо. Так все еще проще.

  Молчание необходимо, чтобы и в его голове что-то встало на нужные места, хотя сейчас, наверное, он хочет задать мне миллион вопросов. Думаю, его заинтересовали "временные линии", думаю я пока не настроена говорить ему большего. Ровно до того момента, пока он не задаст свой океан вопросов. Но и тогда я буду аккуратна, ведь я не хочу устроить наш вариант "эффекта бабочки", совсем не хочу. Я уже предложила ему изобрести Интернет, о чем я только думала, ха? Разворачиваться и уходить уже поздно, так что я глубже падаю в кроличью нору. Я ведь здесь в конце концов для этого.

  Слегка дерну наши руки, придвигаясь к нему ближе. Я смотрю в его глаза, и буквально вижу эти вопросы. Их невозможно не увидеть, и не распознать тоже. Что ж, я буду продолжать играть. Ведь чем еще заниматься в Шонбруне весной 1955 года рядом с Николой Теслой, на которого только что был обрушен целый мир? Первый шаг был сделан, так что и отходить назад было уже бессмысленно.

— Я достаточно привлекла твое внимание, Никола? - склоню голову набок, всматриваясь в его взгляд. Кажется, у него вспотели ладони, наверное, он продолжает чего-то ждать от меня. Не так быстро. Я освобожу свою руку из его, и сделаю шаг в сторону, обойду и пойду вперед, скрестив руки позади себя. Я делала так в Оксфорде. Что-то вроде нашего флирта. Который тогда был еще достаточно невинным. Я обернулась, несколько раз моргну, — Теперь мы можем продолжить наше свидание?

  Все еще смотрю на него. Вот только сейчас мне хочется смеяться. Улыбаться, по крайней мере. Так легко, оказывается, было назвать эту встречу в парке "свиданием", и также просто продолжить пользоваться студенческими уловками. Я думаю, что моя идея могла быть и не такой утопичной. Я не ошиблась, придя сюда.

Стивен не запомнил, что ему снилось — будильник ворвался в сознание озорной песней молодого Грэга Юнирверса, побуждая парня поспешить встать с кровати. И все бы ничего, но спал Стивен на самом краю постели, и, в итоге, попросту с нее навернулся, в самую последнюю секунду успев активизировать защитный пузырь, в котором и оказался на полу. Но такая маленькая неприятность совсем не испортила настроение, потому как нельзя расстраиваиться из-за пустяков, когда тебя ждет насыщенный день. Ведь всем известно, что как хорошее настроение, так и плохое имеет свойство передаваться по цепочке всем остальным. И допустить подобного сын Розы никак не мог. Не в его смену. И не в этот день, когда в окно ярко светит солнце.
Стивен своим излюбленным способом скатился с лестницы, избавился от пузыря, сделал несколько физических упражнений, на ходу закусил полезным буррито и помчался на улицу. Телефон упрямо пищал, сообщая о первом пункте из огромного списка повседневных дел, город впереди Юниверса постепенно просыпался и приходил в движение. Пролетая в пузыре мимо снующих Самоцветов, парень приходил к выводу, что всего  два года назад не мог даже помыслить о такой картине. Что люди и пришельцы из далекого космоса будут мирно жить бок о бок, и даже найдут общие занятия. Однако, следовало помочь адаптироваться поврежденным и только заново "родившимся" Самоцветам, которые собирались в мини-Хоумворлде на очередное занятие. К тому же, было бы неплохо проверить, как идет строительство еще одного портала в Родной Мир на другом конце города. Да, еще забежать к Жемчуг, не нужна ли ей помощь.
Стивен едва не врезался в Висмут, которая в самый последний момент поймала розовый пузырь и немного отъехала назад от напора.
— Эй, Стивен, куда так несешься? Где-то потоп или наводнение, а я не в курсе?
Парень рассмеялся. Пузырь лопнул, и Стивен спрыгнул на землю.
— Нет, Висмут, я просто тороплюсь. Если буду нужен, ты найдешь меня у Гранат. Пока!
И снова помчался вперед, стараясь уже более внимательно осматривать дорогу, дабы снова с кем-то не столкнуться.
Пространство превратился в сплошную гонку. Сын Розы успел побывать на пяти объектах, и, когда день перевалил за середину, парень остановился у портала и устало плюхнулся рядом, не в силах бежать дальше. Его действие встревожило Ляпис, от которой Юниверс по-друдески отмахнулся, заверив, что с ним все в порядке, и он просто присел отдохнуть. В желудке противно заворчало, напоминая, что пора бы что-нибудь перекусить, и Стивену пришлось встать. Однако, добраться до пиццерии он не успел — на пути возникла Гранат и утащила друга на очередной семинар-аутотренинг, заставляя парня по пути подумать о том, что в следующий раз будет неплохо взять еду с собой...
Поглощая пиццу с курицей и зеленью, Стивен сверялся с оставшимися заданиями на телефоне. Выходило не так уж и много, потом можно было бы поиграть в видеоигру или почитать новую книгу, которую прислала Конни. Поблагодарив Биксбит, Юниверс поспешил в центр мини-Хоумворлда, намереваясь проверить положение дел. И в тот самый момент, когда он добрался до портала, тот внезапно засветился. Это немного удивило Стивена — гости из Хоумворлда бывали здесь нечасто, а Алмазы обычно прилетали на своих кораблях.
Кто же это мог быть?