Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [13.02.2023 — 19.02.2023]
────── ♦ ──────
you might be the answer to the sinner in me / Wednesday Addams & Xavier Thorpe
— Ты можешь оживлять его? - спрашивает, как бы, невзначай, проявляя невинный интерес к творчеству молодого человека, вспоминая впечатляющий трюк Торпа с пауками. Судя по всему, его рисунки обладали куда менее безобидными способностями, чем предположила учительница. И пусть Уэнсдей была уверена с реальности монстра в лесу, глупо было бы отрицать возможность нападения оживленного плода творчества в других случаях. Не говоря уже о том, что стоит выяснить о талантах потенциального противника до битвы. Не хватало ещё быть атакованной армией нарисованных монстров со всех сторон.
Но каким-то образом тема вернулась к балу. Только на этот раз с ещё более странной и неожиданной стороны. Ксавьер так внимательно следит за личной жизнью Энид? Конечно, у Аддамс не было выбора в этом вопросе, соседка по комнате только о заветном приглашении от Джорджи и щебетала, доводя ту до желания выпрыгнуть из окна. Не исключено, что другие люди тоже вполне могли заметить динамику между этими двумя, но Уэнсдей искренне не понимала, почему кому-то могло быть до этого дело. Почему-то ей особенно не понравилась заинтересованность именно Торпа.
— Если ты готов потратить время на личную жизнь Энид, может, тебе стоит самому её пригласить? — озвучивает очевидный вывод без особого энтузиазма. Просто сложила два и два. С чего бы ещё парень уделял внимание наличию пары у девушки и был готов поднять эту тему для обсуждения? И вроде бы, Аддамс стоит радоваться возможности избежать печальной участи посетительницы бала, раз уж никто и не собирается принуждать её озвучивать приглашение… Но почему-то Уэнсдей испытала, скорее уж, разочарование и неловкость. Стоит списать на странность самой ситуации. Девушка не была в восторге от необходимости выслушивать истории о личной жизни Энид и от неё самой, чего уж говорить о рассказах других людей. Если уж эта была попытка отвлечь Аддамс от расследования и комнаты, обвешанной косвенными уликами, в моменте она сработала.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [13.02.2023 — 19.02.2023]
────── ♦ ──────
"в изголовье черное распятье" / Baba Yaga

Ее больше не гложет ревность брата к черти-пойми-какой-родственнице, больше нет чувства, что против тебя ополчился весь мир, нет. Война безмятежна, спокойна до неприличия; Война знает, кто останется с носом, а кто будет чествовать победителей много-много лет подряд, пока ей в очередной раз не придет в голову, что надо устроить что-то веселое. То, что Варвара сотворила с этой вселенной, с этой землей — всего лишь следствие тех непотребств, которые люди творили с самими собой и со своими близкими. Война не создает бойню, не провоцирует ее — не так работает сознание этого создания, совсем не так; она просто есть и все. Именно поэтому, насытившись кровью врагов и праведников, отдавших свои жизни во имя Господа, во имя семьи своей, Варвара пребывает в настроении близком к легкой грусти по уже ушедшим событиям, будто бы съездила в деревню к любимой бабушке, а лето уже подходит к концу.
— Гордыня, уважаемая, — Варвара качает головой, будто бы перед ней не старший Грех, которого побаиваются даже некоторые Ангелы, склонные к тому, чтобы позадирать нос, а школьница, которая выступает против матерого учителя. — Ты, конечно, несомненно, потрясающе умна и почти всеведуща, но ты как не понимала людей, так и не понимаешь их. Ты зациклена на одном, а надо расширять свои горизонты. Становится более открытой ко всему новому, вот как мой братец, да, Самуил?
— Не начинай, — Смерть складывает руки на груди, устало трет пальцами переносицу, и при этом не выпускает зажженную папиросу изо рта. Он воплощение элегантности даже в такой момент. — Ты достаточно сделала. Даже достаточно для того, чтобы Отец обратил свой взор на нас.
— Да, неужели! — Варвара всплескивает руками в картинном жесте, и голосок ее, что до этого момента звенел колокольчиками звонкими, раскатами грома проносится по углам палатки, трясущейся от мощи, заключенной в маленьком и тщедушном тельце. Варвара нажрата так, как Смерти и не снилось.

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [27.02.2023 — 05.03.2023]
────── ♦ ──────
#три_чашки_кофе и закон притяжения / Athelstan & Pavetta of Cintra
Следующие два дня выдались у Теля крайне суматошными. У него все вылетало из головы. Настолько вылетало, что сегодня он умудрился сжечь омлет, который готовил. Большего позора просто нельзя было представить. И, видимо, это стало знаком того, что весь день пойдет на перекосяк. По дороге до университета собрать все пробки и красные светофоры? Легко. Неудачно перепрыгнуть лужу около входа в универ? О, пожалуйста, вот и пятна на светлых джинсах. Тель уже даже не пытался надеяться, что что-то пойдет нормально.
И, конечно, ничего не пошло нормально, потому что резво заворачивая за угол — он смачно влетел в кого-то. Ладно, хоть успел перехватить за плечи другого человека и удержать от падания.
— Я очень изви... — Тель опустил чуть взгляд и увидел удивительно красивого серебристого цвета волосы. — Пави... Ох, прости, пожалуйста, прости, я не смотрел.... Ты не сильно ушиблась? Я ничего... Пави, прости пожалуйста! — при желании он мог тараторить очень быстро, чуть проглатывая окончания слов. — Мне так жаль, — он разжал пальцы на хрупких девичьих плечах. — Господи, надеюсь, что синяки не останутся, вцепился в тебя!...
И словно мало было этого, как из глубины университетского коридора раздалось зычное, усиленное эхом: "Тель!". Он обернулся, но только для того чтобы вздохнуть.
— Эм... Профессор Лодброк... — чувству небрежного шика своего преподавателя Тель мог только позавидовать. Ну, кто еще умудриться так легко и органично сочетать твидовую "двойку" с разношенными кедами? Профессора Лодброка: любили, обожали и, одновременно, находили совершенно невыносимым и ненавидели, — за мягкой улыбкой всегда скрывалось острое лезвие сарказма.
— Пока что еще — Рагнар, мой рабочий день еще не начался, — мужчина довольно равнодушно скользнул взглядом по Пави. — Оставил, — он протянул папку с докладом. — И осторожнее, Флоки не в духе.
— Он меня ненавидит.
— Флоки всех ненавидит — у его дочери режутся зубы, — профессор машинально взлохматил рукой волосы Теля, приводя окончательно его кудри в беспорядок. — Удачи сегодня!... — Лодброк махнул рукой, собираясь уже уходить,  как вдруг добавил. — Кстати, рагу было просто прекрасным, если бы мог я на нем женился!
— Ты не можешь женится на еде! — возмущенно ответил в профессорскую спину Тель.
— Скажи это Эдварду Каллену, — со смехом ответил Лодброк.
— Но он... — на несколько секунд Тель замер, а потом рассмеялся тоже. — В общем-то, Эдвард Каллен и, правда, женился на еде, а ты как думаешь, Пави? — обратился он к девушке.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [27.02.2023 — 05.03.2023]
────── ♦ ──────
why are we sill here? / Natalia Romanova

Жму на спусковой ещё четыре раза, смещая прицел по мере движения цели, но он быстрее, будто бы заранее точно знает куда будет направлен следующий выстрел. Шестой патрон взрывает воздух, когда расстояние между нами сокращается до критического. Бросаю опустевший пистолет в лицо оппоненту и, резко поднявшись, влетаю в него ударом с колена следом. Он блокирует, сбивает меня в сторону. Разворачиваясь, бью боковой в чужую челюсть, блокируя его попытку ударить меня в ухо справа, когда слева, прямо в центр ранения, его кулак шарашит по моей руке. Боль дезориентирует, придушенный вскрик встаёт поперёк глотки, я начинаю заваливаться в сторону.
Следующая атака: град ударов, под которым мне едва удаётся удерживать позицию и успевать смещать позицию блоков. Любая попытка уклонения, отскока, контрудара — всё сбивается противником с лёгкостью кошки, отмахивающийся от мухи. Он быстрее, манёвреннее, сильнее, злее. Я чувствую, как по левой руке вместе с болезненным жаром растекаются ручейки крови, как на лбу проступает испарина, как отзывается мелкая дрожь в коленях. Новый замах, резко сведя руки вместе, выставляю их перед собой, блокируя, когда кулак достигает цели, ногам едва хватает сил не сдвинуться с текущей позиции. Мне доводилось и раньше драться с суперсолдатами. Речь не только о Стиве и тренировках или Джеймсе и его периодах помешательства. Последний не бил вполсилы, но находящийся передо мной соперник — не просто суперсолдат.
Элаяс Старр — бывший учёный ЩИТа, синтезировавший новый вид сыворотки из ДНК Мстителей. Суперадаптоидом это его не делало, но от его удара, я почти физически ощущаю близость своих костей к трещине и перелому. Желание закричать от боли застревает в плотно сжатых зубах.
— Вот, что всегда интересовало меня, Наталья, — он продолжает бить и наступать, я — почти беспомощно уклоняться, — в чём смысл твоего существования? — Старр ухмыляется, сбивая мою руку с линии удара, пытаясь схватить меня за плечи и ударить лицом о колено, но получает удар в область паха, поэтому кашляет отступая, однако слишком быстро приходит в себя и парирует следующей серии ударов, отсмеиваясь. — Ты больше чудовище, чем человек или даже, вернее сказать, больше машина, чем чудовище? Неудачница по всем фронтам. У тебя нет семьи, все твои бывшие — набор военных или околовоенных парней с редкими исключениями вроде меня, — лучше бы мы просто дрались, без бесконечной болтовни; он снова пытается взять меня в захват, совершаю перекат, обходящийся слишком дорого: рука; едва успеваю заблокировать новый выпад. — Как звали твоего последнего? Как долго с тобой продержался владелец целой военной империи?

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [13.03.2023 — 19.03.2023]
────── ♦ ──────
скоро сказка сказывается / James Rogers & Francis Barton
Шапка не умеет врать.
Возможно, даже не пытается, здесь и конкретно для меня оставаясь, наверное, самым честным существом во всей Вселенной, потому что каждый, кто находится сейчас здесь, так или иначе мне лжет.
Даже моя семья.
Я знаю, что они лгут мне, когда говорят, что все нормально: брат светит и без того вечно мрачным ебалом, но я знаю, что оно таким еще недавно не было, а сестра смеется, веселится, заигрывает с гостями на этом празднике жизни и делает вид, что все ее мысли никогда не возвращаются к Лисе. Даже тогда, когда она смотрит на мою маску.
Когда Лиса пропала, все очень старательно делали вид, что им не наплевать. На самом деле, им действительно не наплевать, ведь все любили Лису, но я что тогда, что сейчас чувствую откуда-то нотку гнильцы. Кто-то из присутствующих здесь знает, почему она пропала и кто в этом виноват, вот только я слишком размяк для того, чтобы найти этого ублюдка самостоятельно.
Шапка наверняка думает, что у меня, как у хищника, сточились клыки. И я, отвечая на поцелуй со всей пылкостью и одновременной нежностью, готов признать, что у меня действительно не хватит никаких сил, чтобы укусить его.
Говорил ведь, что никаких поцелуев, и каждый раз сам нарушаю собственный же запрет, пробуя Шапку на вкус, как в первый раз.
— Не у «вас». У меня, — лениво поправляю, стискивая в пальцах ткань привычного красного плаща, — здесь живу только я.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [13.03.2023 — 19.03.2023]
────── ♦ ──────
thin red thread / Jill Valentine

— Передают штормовое предупреждение по местности. Разве можно так рисковать? — изящные пальцы миниатюрных женских ручек, под стать субтильной комплекции брюнетки, с особым усердием перехватили увесистую стопку пожелтевших книг, переваливая их с одной стопки на противоположный угол стола, заваленного репликами древни фолиантов. Одно из лучших изобретений человечества — hands free, за последние годы стало неотъемлемой частью её убранства. Настолько, если бы наушники не нуждались в своечастной подзарядке, то наверняка Анна забывала бы снять их перед сном. — Думаешь, три года заграницей достаточно, чтобы забыть насколько значимый для нас фестиваль Кровавой Луны? Пап, ты же не решил, что я больше никогда не вернусь домой? — горько хохотнув, девушка вдруг ощутила тупую боль от острого укола под сердцем. Всей своей улыбчивостью в голосе пытаясь не выдать сомнений собеседнику, пусть Валериус и была убеждена в своём обязательном возвращении на родину, сейчас для неё не представлялось возможным предсказать последующую за этой, точку назначения. Пусть для кого-то легенды ничто иное, как сказки, но судьба Анны прочно связана с одной из них. Точнее — ОДНИМ.
— Просто переживаю, чтобы не случилось трагедии. Опять же всю ответственность скинут на вас, на администрацию, — разумеется, в разговоре сосредоточиться на своём занятии девушка не могла. Лишь на автоматизме перебирила бумаги и книги по категориям, известным лишь ей самой. Одну за другой, пока её ладони не обняли увесистый блокнот с потёртой кожаной обложкой и мириадами разноцветных заметок, выглядывающих из-под плотно стиснутых страниц, словно горсть мишуры.  – Но вообще, зная наших метеорологов… Кажется, гадание-ауспиция и то более действенно предсказывает погоду. Повеселитесь там, если дождя всё же не будет, ладно? Жду видосики! Помнишь же да, как я тебя учила записывать кружочки? Там нужно потянуть пальцем вверх… держать не нужно, — умилительное наставление пролегло горчинкой в воспоминание о мучительном «-ацатом» уроке об использовании гаджетов. Тогда это раздражало, а сейчас вызывает тоску и сожаление о неспособности своевременно ценить момент проводимый в компании с единственным здравствующим родителем.

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [27.03.2023 — 02.04.2023]
────── ♦ ──────
кто бы говорил / Vasilisa Premudraya & Leshij
Да, это именно так, как он себе представлял в своей голове: редкое зимнее солнце, по утрам путающееся в постепенно отрастающих волосах Василисы, сонный взгляд синих сапфиров, и его футболки, превратившиеся для нее в длинные платья, что почти по-пуритански прикрывают её всю от жадных взглядов Рощина; совместные завтраки, перекур на балконе и свернувшаяся под боком калачиком Вася по вечерам — Сева Рощин вовсе не какой-то там сломленный герой, вечно ищущий драмы или желающий находиться в постоянном надрыве, он всегда хотел только любви и уюта в собственном доме, который до этого момента никак не ощущался таковым, ему никогда не нужно было тех других женщин, которые не понимали его, он не наслаждался одиночеством и находил вдохновение в страданиях.
Время идёт — скулы Мудровой становятся острее и Сева изо дня в день обводит их кончиками пальцев, прежде чем уйти по делам, он целует её каждый раз как будто не верит, что она настоящая, обещает, что увезет её к океану, говорит, что любит её, что обожает её, что всю жизнь искал только её. Почти каждый день он забирает её или из клиники или со встречи с адвокатами или от Насти; в свободные дни она разбирает свои вещи и раскладывает их на полках в гардеробной, откуда Сева широким жестом в одну коробку сбросил свой ненужный хлам, обещая как-нибудь потом его разобрать; она так и продолжала ходить в его футболках — он так и продолжал сходить по этому с ума, хотя казалось бы, что после первого-второго-шестого раза, уже можно было бы привыкнуть. Сева никогда не привыкнет. Как не привыкнет замирать, когда видит её обмотанную в полотенце после душа, как не устанет любоваться ею даже не причесанной, даже когда она облилась кофе, когда ругается матом, когда сжимает кулаки и кричит, что хочет, чтобы это всё уже закончилось.
Жить с ней до развода это ежедневно сгорать от желания, но вести себя максимально невозмутимо, это лишь легко целовать на прощание, а не тащить в спальню со словами, что все дела подождут; это желать доброго утра, дня, вечера и сладких снов — но не делать эти сны сладкими своими прикосновения, не делать это утро добрым своими поцелуями — Сева никогда не был таким одержимым и таким сдержанным одновременно, он балансировал над бездной своих желаний с точностью эквилибриста, желающего попасть в книгу рекордов. И с каждым днём становилось все сложнее держаться, с каждым днем, данные друг другу обещания начинали казаться надуманной ерундой, пока в один вечер, напряжение не дошло до той точки, когда Рощин отыскал в двойной сплошной взаимных договоренностей пунктирную линию, давшую им хоть какой-то маневр. Осталась ли Василиса в долгу? Следующим же утром она воспользовалась своим правом на маневр и вместо того, чтобы приготовить Рощину кофе — замутила ему крышесносный оргазм.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [27.03.2023 — 02.04.2023]
────── ♦ ──────
четыре с половиной мёртвых машиниста / Wrath

Ещё в середине восьмидесятых жителей в посёлке было совсем мало: молодёжь вся повадилась выезжать в крупные города, места им было мало среди огородов, старичья и школьных классов на десять-пятнадцать человек в единственной на три ПГТ школе. В райкоме даже шутили цинично, а не прилепить ли ко знаку на въезде табличку "б/н", чтоб почтальон зря не таскался среди дворов с письмами, газетами и пенсиями. А потом в каком-то восемьдесят шестом или седьмом подсуетился заводской профсоюз: кто-то кому-то выставил "бутылочку и конфетки", и на земле, впритык прилегавшей к чахлому колхозу, с другой стороны от высыхающих болот, стремительно забабахали пионерский лагерь. Летом на здоровенной территории галдели в три смены дети: все удовольствия же под боком — и озеро тебе, и клубничные поляны в лесу (с обязательными занятиями по домоводству для будущих жён и мам, с практикой по варке варенья), и добровольно-принудительные работы в поле. А ещё игры в "Зарницу", спортивные соревнования и прочая чепуха из стандартного ассортимента культурных развлечений. Всё как везде, включая линейку с красными галстуками.
И произошло чудо. То ли расположение лагеря было выигрышным (каких-то сорок минут на электричке от Оренбурга), то ли детям в самом деле настолько нравилась местность и развлечения — в посёлок потянулись взрослые. Местный контингент быстро сориентировался, многие стали сдавать сначала комнаты, потом пристройки, а кое-кто, скооперировавшись — целые дома. Некоторые из заводских (кто в должностях был повыше и "на лапу" чаще брал) даже приобретали участки и строили свои дачи — аккуратные новёхонькие домики вырастали на местах заброшенок, грибами выкукливались на самой окраине, где окна выходили на сетчатый забор лагеря и колхозные поля по другую сторону дороги. У посёлка открылось второе дыхание, а лагерь стал вдруг настолько популярен, что прямо перед развалом СССР, в середине 90-го года, было принято решение о возведении корпусов с отоплением, предназначенных для приёма зимней смены. Жаль только, стройка увязла из-за дефицита финансов. И когда немногим позже лагерь перекупил малоизвестный столичный предприниматель, сколотивший себе состояние на двухэтажных могилах, вместо детей в деревянные лагерные домики стали заезжать взрослые. Вместо надписи "Радужный" над воротами взгромоздили помпезную кованную вывеску "База отдыха "Эдельвейс"", колыхавшуюся на цепях и адически скрипевшую в ветреную погоду. На костровой площади стали проводить дискотеки, а посёлок...

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [10.04.2023 — 16.04.2023]
────── ♦ ──────
sounds like hell / Gabriel & Michael
Смерть везде, и беда не в ней как таковой — ведь конечность всего этого мира предопределена, и именно Гавриилу надлежит дать сигнал к началу последней битвы — проблема в том, как долго длится агония, как грязна эта смерть, как отравлен воздух греховной вонью, демоническими миазмами. Ни одной твари единолично не сделать ничего подобного — ни Азазель, ни Астарот, ни Вельзевул, ни сам Люцифер, ни один из них, сколько не перечисляй имена, записанные в запретных книгах и древних свитках, никто из отверженных братьев и их детищ не смог бы превратить человеческие души в зияющую черноту так катастрофично.
— Это что-то новое, Михаил, — он признаёт невообразимость происходящего, которому нет иного названия, кроме как уже высказанное. И трепетно, не отводя хрустально прозрачных глаз от невыносимо раскалённого огня чужого меча, наблюдает за тем, как перетекают язычки пламени по неземному, тонкому лезвию, способному рассечь любую скверну и отделить, если ещё есть, что отделять, свет от тьмы. Его возлюбленный брат всё проделывает правильно и быстро, и оттого теплеет внутри, и робкое подобие улыбки на секунду освещает лицо Гавриила, пока незаметная человеческому взгляду светлая искорка уносится вертикально вверх, попутно забывая обо всех пережитых ужасах, о часах предсмертного хрипа, о предыдущей греховной жизни. Ей легко, потому что она станет частью Небес, беззаботной и вечной, в награду за мучения.
Архангелам тяжело, у них здесь ещё столько работы.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [10.04.2023 — 16.04.2023]
────── ♦ ──────
print("Hello, World!") / Halbrand

Силами Сетевого дозора Черный заслон обычно представлялся непробиваемой монолитной почти мифической стеной льда — надежной, нерушимой, цельной. На деле агрессивные искины с одной стороны и доблестные почитатели Бартмосса с другой превратили Заслон в старый мусорный пакет, неаккуратно наброшенный на высаженное очередной перестрелкой окно в безымянном клоповнике Кабуки. Корпорации ненавидели Старую Сеть и все, что от нее осталось. В ту ли нору привел Рейча его белый кролик?
Впрочем, теперь все анархисты были мертвы. На их место снова пришли ганслингеры — благословенные фиксерами наемники с заявками на расследования вместо воскресной облатки.
Киберпространство дарило обманчивое ощущение равенства и всепроникающего единства — положительно существующую где-то за Пустошами свободу, там любая проблема решается в два клика, а всем тревогам место в карантине. Но в едином неоновом потоке света исступленно выгорали дотла и мошки, и кошки.
В голове Винса запоздало мелькнула мысль о правилах безопасности за заслоном — утопающих спасать было непринято, чревато и опасно. Из сети вытаскивали только с внешней стороны, крепко стоя на своих двоих, оценив риски, всадив лошадиную дозу охладителя. Взломав протокол, чтобы ничего не выкинуло из вайтлиста незадачливого спасителя. На практике все правила предсказуемо пошли по пизде: он вцепился в нее, будто от этого зависела его собственная жизнь. Себе пришлось объяснить такую прыть банальным беспокойством за сохранность ловушки — не так-то просто из расставлять без палева, чтобы какой-нибудь безопасник из Сетевого дозора не похерил всю охоту.
Она требовательно спросила, знает ли Винс, где находится. Он кивнул в ответ. Затем еще раз: то ли пакеты данных пришли в неправильном порядке, то ли потерялись по пути.

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [24.04.2023 — 30.04.2023]
────── ♦ ──────
Chaos Is A Ladder / Lucy Westenra & Garrett Hawke
— Это что?  — на лице Лавеллана отвращение, которое может быть только у эльфов — забытых правителей этих земель. Рука скользнула по тряпкам, оставленных на кровати: — Я не стану это носить!
Голос треснул.
Они хотели, чтобы он надел мантию.
Они распустили Инквизицию, уничтожили дело его жизни, а самого заперли в Башне Круга. Тревожились, говорили о благе и защите. Эльф не верил им, в глазах он видел страх того, что Инквизитор, выйдя из зала судя, снова соберет свою армию. Они не доверяли эльфу даже после столько лет, но Лавеллан потерял Якорь — свою странную и пугающую магию, а значит, был слаб. Самое время, чтобы напасть на него и уничтожить, а если убить нельзя, то растоптать авторитет и власть — всегда пожалуйста.
У них был план. Оглядываясь назад, Ал понимал, дворяне продумали все заранее много лет назад. Если победит Корифей. Если победит Инквизитор. Победа — это праздник и горе, но надо подумать и об силе Вестника Андрасте. Мало ли какие там амбиции? Желания? Сила?
Горькая усмешка скользнула по губам и тут же исчезла в стенах башни. Скольких еще талантливых молодых магов погубило это место? Сколько магов разучились улыбаться и радоваться?
Мадам Вивьен писала письма, просила смирить свои «долийский нрав» и принять мантию. Он станет во главе Круга в Ферельдене. То, что она сейчас называет Коллегией Магов, просит о помощи. Новый мир — новые правила. А еду Лавеллану почему-то приносит Усмиренный, печать на его лбу является единственным солнцем, которое может видеть бывший Инквизитор уже очень много недель.
Его мир теперь помещается в маленькую комнату, служившую когда-то спальней одному из Главных Чародеев Круга. Ключ к нему — маленькое окошко, похожее на бойницу, не пропускающее достаточно света, которое так необходимо живому существу. Кто-то из храмовников поставил решетку и вбил острые колючки в узкий подоконник, теперь вороны и голуби не могут приносить Инквизитору письма, все читает его Усмиренный, а если находит что-то подозрительное, сообщает куда-то выше. Что-то подсказывает Лавеллану, отчеты идут обо всех письмам, даже тех, которые помечены как личные. Отвечает он редко, сам никому не пишет первый. Изящный почерк талантливого мага и эльфа превратился в каракули ребенка. Очередной свиток и снова кляксы, чернильница летит в стену. Ночью эти подтеки будут походить на кровь.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [24.04.2023 — 30.04.2023]
────── ♦ ──────
once / Moondancer

— Вы только подумайте: когда Таргариены трахали собственных сестер – это было так мило, настоящая любовь, кровь от крови Древней Валирии и разве может дракон сношаться с овцой? А когда в инцесте уличили других, так сразу все фу, что за мерзость, это противоестественно, общественность негодует!
Тедди старается. Ему мастерски удается передать отвращение и праведный гнев толпы. Уже без спешки, не проглатывая слова, а наоборот, растягивая их, наслаждаясь минутой собственного триумфа, он ходит по сцене под довольные улюлюканья толпы. Вчерашний провал, когда зал утонул в тишине, позабыт. Парень доволен собой, он выдерживает паузу, позволяя публике ещё раз обсосать подробности чужой личной жизни. Похабный юмор, низкосортный, играющий на первобытных инстинктах человека. Такой всегда в цене, что в заурядных трактирах по всему Вестеросу, что при королевском дворе (о последнем Грибок, пусть Семеро упокоят его грешную душу, не даст солгать).
— Мы же живем во времена триумфа прогресса мысли. Так к черту двойные стандарты. Я, например, тоже никогда не видел, чтобы лев сношался с волком или… форелью.
Зал утопает в смехе. Не слишком требовательная публика, одурманена алкоголем, легко проглатывает панчлайн. А может, это был сетап? Однажды Тедди пытался объяснить тонкости своего ремесоа, но Мунденсер не слишком внимательно слушала. Зарабатывать на жизнь шутками? Раньше этим не хвастались перед девушками.
Не поднимая глаз, больше занята очередным Аперолем шприц (серьезно, будто нет других напитков, и куда исчезла любовь к хорошему арборскому вину?), чем слушаньем выступа шута начинающего, она невольно улыбается собственным мыслям. Тем таким далеким, ещё из прошлой жизни, когда мир был гораздо проще. Такое порой бывает. Вспомнится сущая мелочь, обрывок фразы, глупая затея, нелепый поступок. Все то, чему раньше  не придавалось значения, потому что было слишком обычным, банальным и заурядным. А сейчас… Сейчас Плясунья отдала бы все, только вновь услышать, то как Бейла предлагает Рейне взять на личное знамена дракона, несущего в пасте морского конька. Чтобы вновь расправить крылья над Узким морем. И если бы только хватило сил, она обязательно исполнила желание Бейлы (или это все-таки было их одно желание на двоих?). Однажды, если бы не проклятая корона, если не черные крылья с черным вестями из Королевской Гавани, если бы не предательства, они обязательно увидели Древнюю Валирию. Вместе. Так ведь мечталось. Мунденсер помнит об этом. Ее девочка не грезила Железным троном и короной с рубинов. Она хотела увидеть мир. Считала жестокой несправедливостью провести жизнь на острове посреди бушующего моря, если вокруг столь тайн, загадок и недосказанности. Но Бейлы больше нет. Горькая правда, которую стоит принять. Истина такая же, что солнце встает на востоке и ложится на западе, а власть теперь у дома, ведущего свою линию от бастарда.

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [08.05.2023 — 14.05.2023]
────── ♦ ──────
серые стены, мутные окна, красные ковры (christian mythology) / Judas & Thomas

Он тупой. Он реально тупой. Эта лиминальность тянется за ним с самых лагерных ворот – небо в метре от них просто оглушительное, прямо как поют в блатняке. Эти вокзалы, потные, пахнущие рельсами и сумками. Плацкарты с неудобными койками – как ни ляжешь, все равно некуда деть ноги. Тошнотворный запах чая. Въевшийся куда-то в мозжечок режим: срубаешься строго в десять, просыпаешься строго в шесть. Поэтому он реально тупой – время к одиннадцати, а он все еще не спит. У него глаза закатываются куда-то внутрь черепа сами собой, веки тяжелые и горячие, он трет их пальцами, и трет, и трет у Арчи в ванной, долго и тщательно моет лицо, пока на нем не появляется нездоровый румянец. Это надо переспать, но переспать это негде. Он хочет переспать это у себя. Выворочать это из себя на простынях без клейм и печатей, спать сутки, двое, трое, и проснуться без набата. Просто по собственному желанию. Захотелось – проснулся. Не захотелось – не проснулся. Потом помыться в одиночестве. Столько, сколько захочется. Час, два, три стоять под горячей водой и тупить в потрескавшийся кафель. Счета все равно придут Кристине. Подарок от брата. Вместо сувенирных четок из хлебного мякиша.

***

На толстой, массивной перекладине перил уже почти не осталось краски. Серая древесина, по которой струятся сверху вниз длинные вертикальные трещины. Каждое утро начинается с 5 утра, каждые 5 утра начинаются с прогноза погоды. В ночь угрожали осадками в виде снега. С момента как узнал об этом — стал ждать. Мрачно караулить. Весь день с поднятым к небу лицом. Это не свидание. Он его ждет как на забитую стрелу за гаражами. Выходи, блядь. Выходи, заебал. А ну выходи, сука, зассал что ли. На самом деле он не из тех, кто лезет в месиво отхватить. Просто бесит этот снег. Надоел.
Он садится криво-косо на перилла и сидит. Внизу узбечка моет полы. Он поджимает ноги повыше. И пакет поднимает повыше. Древесина перил гладкая на ощупь, если пальцы скользят в направлении, заданном прожилками и мелкими продольными трещинами. Потом начинается шероховатый участок, потом снова однородная поверхность, но уже без прожилок и трещин, по ней лишь проходят пунктиром выпуклые пятнышки краски. При бедном искусственном свете между этажами сочетание двух оттенков создает фигуры резких очертаний, похожие на зубья пилы. На верхней стороне перил последние остатки краски выступают островками, эти чешуйки краски так легко отколупывать: достаточно подковырнуть ногтем отстающий конец и нажать, прогибая палец. Даже не почувствуешь сопротивление. Если сидеть на перилах, то взор находится на уровне форточки, но он смотрит за тем, как темнеет пол, когда по нему проходится мокрая тряпка.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [08.05.2023 — 14.05.2023]
────── ♦ ──────
hidden [christian mythology] / Pride

Улица залита мягким светом, город в этой части живет своей обычной, ежедневной и до боли рутинной жизнью. Люди не смогут различить пляшущие в глазах двух женщин адские огоньки, не уловят в воздухе запах серы и не вычислят, как собаки, откуда же так несёт демонами. Могут услышать лишь речь, от которой одна кривит губы в ухмылке и на миг отворачивается от собеседницы, рассеянным взглядом скользя по проезжающим мимо машинам и идущей по своим делам кошке на другой стороне улицы. Она качает головой и словно пытается уложить в мыслях что-то не стыкующееся. Чувства? Азазель? Понимает? Иногда так хотелось придираться к словам, до зубного скрежета. Было ли это тоже чувством или просто вредностью от самой сути горделивого превосходства грех сказать не могла.
— Вот только не пытайся меня успокаивать, — она подняла руку в останавливающем жесте и наклонилась к плечу, поворачивая голову к Азазелю, — прибереги свои "я понимаю" для других, демон. Если коротко и по делу: да, я считаю максимально важным моментом в этой мерзкой истории определить того, кто за этим всем стоит, а не "где нелегкая носит Светоносного", — он подняла руку над столом, призывая официанта, и коротко кивнула "Чаю", прежде, чем продолжить. Хотя и не понимала пока еще до конца, не нащупала, не уловила те нити, которые спутывали весь клубок, не давали разматывать его плавно и не обрывая пряжу. Не уловила их ни в происходящем в целом, ни в этом диалоге. Казалось, словно что-то мешает, как невидимый глазу барьер стоит между ними или кляп зажат во рту и мешает говорить в полный голос со всеми звуками без искажения.
Она несколько раз пробарабанила ногтями по столешнице, отвлеченно глядя на официантов, на то, как они переговариваются между собой, что-то показывают друг другу в своих записях и обводят взглядом кафе и веранду, словно сравнивая что-то или кого-то выискивая. Это могло бы заставить сущность сжать кулаки в нетерпении и направить все свое неудовольствие в сторону несчастных смертных, но парнишка, принявший заказ минутой ранее, лавируя между своими коллегами, вынырнул из кухонной подсобки, неся поднос с прозрачным пузатым чайничком и такой же прозрачной чашкой.

Э П И З О Д   Н Е Д Е Л И    [22.05.2023 — 28.05.2023]
────── ♦ ──────
предопределенность / Vanitas & Il Dottore
Прошлое неизбежно нагоняло. Неосязаемыми картинками где-то на задворках разума. Они искажены, истерты в прах и испорчены – словно годы помимо осязаемых вещей неизбежно забирают и часть души. Дайнслейф возможно и хотел понять причины многих внезапно пробуждающиеся в его сознании мыслей, ярким бликом проносящихся по сравнению с прочими мелькающими среди привычных и исчезающих так же скоро, как они и появились. Они непременно оставляют свежий след на задворках сознания, на душе, что за столетия ощетинилась и покрылась панцирем, как и сам в прошлом один из лучших рыцарей королевской стражи. Они пробуждают давно забытые эмоции, оставляя лишь еле заметный шлейф от них – осадком внутри оседают и вызывают множество спорных вопросов. Дайн, возможно, хотел бы вспомнить, но годы украли и его желание, заставив большую часть времени воспринимать внезапно пробивающиеся наружу воспоминания за мираж, нежели за ту действительность, которая осталась похоронена внутри, за которую стоит ухватиться и постараться приложить усилия, чтобы вытащить ее наружу.
Но он чертовски от этого устал. Как устал и от того, что неспособный окончательно проститься с этим миром он вынужден скитаться по нему, хватаясь лишь за оставшиеся и укоренившиеся в его голове цели. Боль, что он хранит внутри, что вызвана не только болезненным прошлым, но и непрекращающейся агонией в настоящем – медленному и мучительному уничтожению его физического тела, пропитывающегося проклятием — поднимающимся от кончиков его пальцев до плеча оно пожирало не спеша, оно не давало покоя ни единую секунду его жалкого существования. Уничтожить раз и навсегда Орден Бездны, не дающий спокойствия мирному народу Тейвата, забравший в свои лапы некогда светлых людей Каэнри’аха – не по собственной воле, а по воле Селестии, но нашедшей применение затерявшимся в изуродованных обликах чистым душам, омрачая их грязными и подлыми поступками, как и память о них, — эта цель не давала мирно спать по сей день.

***

— Нас, выделяющихся из массы, так много? — голос игривый и располагающий, в нём ни капли враждебности, хотя можно отыскать несколько всегда заготовленных крюков, если пожелать разобраться: всё как всегда на выбор собеседника. Чужие слова капитана кавалерии совершенно не задели, дав почву и став, собственно, завязкой диалога. Этот человек к нему открыт, и слова служили разве что вторичным признаком. Они были, а это само по себе означало, что Кайя на своей территории подобно рыбе в воде. Куда-то да раскачаются, а если этот человек любитель (что главное — если способен) играть словами, то комфортнее и естественнее среды вовсе не придумаешь. Если не учитывать изначальной нежелательности этой ситуации, кхн. Забавно было бы узнать, насколько они оба избегали взаимодействия, и насколько они оба не могли этого сделать с конечном счёте. — Хотя, справедливости ради, это странниками, даже не выделяющимися, полагается интересоваться всяким капитанам, а не наоборот, — едва ли не промурлыкал.
Он не сокращал расстояния и поддерживал чужое отдаление, разве что потянувшись немного, чтобы кости размять, прежде чем куда бы то ни было уставиться. Кругом ничего и никого интересного, чуждой взгляд подхвачен в качестве начатой игры: Дайнслейф ведь ни на что толком не смотрел. Но Кайя не против. Он очень отвык от тех глаз, едва ли когда теперь глядя даже в собственные. Они остались где-то далеко, они больше не имели значения, не встречались, это не глаза живых больше, это — глаза мёртвых, почивших, растворившихся в страдании; одно их существование, даже не на картине — будто иллюзия, галлюцинация, какой-то дурной трип, от которого разваливалась реальность, трескалась и облупливалась, будто бы обрушивая всё своё безумие в момент. Реакция непроизвольная, а отработать её — неудивительно — было не на ком, увы. Так бывает, когда ты остаешься один и предметов для отработки просто не существует в природе. Этот — первый. И, кажется — надо ещё много времени, чтобы понять — худшего варианта, худшего кандидата для этого просто не найти.

П О С Т   Н Е Д Е Л И     [22.05.2023 — 28.05.2023]
────── ♦ ──────
по следам войны / Clark Kent
кларк все больше путался в том, что от него хотели. и понятия не имел, как найти древнегреческого бога войны — так и подмывало спросить, почему искать его нужно было в британской империи или германии, а не, например, греции. но, его спутница и так временами смотрела на него, как на отсталого. кларк осознает, что не улавливает определенных целей. может, лишен информации. в следующий раз он из самира всю душу вытрясет, чтобы больше так не делал.
— простите, может мы говорим о каком-то шифре? ну, греция, боги, арес. если это шифр, то боюсь наш общий друг меня не проинформировал. — у стен всегда могут быть глаза и уши. впрочем, кларк ручается за статус инкогнито тех, кто желает таковым оставаться. просто потому что со слухом у него очень даже хорошо. может, даже слишком. заметив выражение лица дианы, вскинул руки в примиряющем жесте. — ладно, если это не шифр, то так даже легче. — с какой кстати? что тут легкого, кларк? — не люблю шифры разведки. — всегда с ними проблемы. впрочем, сказано это было исключительно для того, чтобы принцесса не выглядела такой недовольной его вопросами.
хотя в ответ она тоже задала. и теперь пришло время кларку быть недовольным — сердце пропускает удар, а он тратит слишком много усилий, чтобы сохранить на лице невозмутимость. подозревает, что получается так себе. к таким вопросам готовишься с момента, как впервые мозг чуть не взорвался от шепота за соседним столом по уровню громкости; или когда папа попросил приподнять трактор, но ты его поднимаешь весь; или когда чихнул и снес половину двери. и кларк знает по себе, что к таким вопросам нельзя быть готовым ровно никогда. и ни за что — от того нужно просто делать все возможное, чтобы вопроса никогда не возникало. впрочем, быть может, кларк все еще просто занервничал.