Это все еще кажется авантюрой и почти шуткой, когда они идут по коридорам огромного старинного и удивительно гармоничного в своем разностилевом гротеске дома Сигнуса Блэка. Кажется, что помолвка — просто слова. И все это упрется в слова тоже, а в реальной жизни семьи ничего не изменится. Жаль, что Цисса не спросила у сестры, которой никогда не было, каково это — быть невестой. Чувствуешь ли что-нибудь.
Нарцисса ничего, кроме вполне понятного сдерживаемого волнения, не чувствует, даже входя обратно в гостиную.
Люциус Малфой сделал ей предложение.
Люциус Малфой обвел вокруг пальца своего грозного отца ради этого решения.
А она приняла и согласилась.
И вот тут мисс Блэк вдруг ощущает стыд. Сама не понимая, отчего. Оглашать решение — дело мужчины, это правило не то чтобы непререкаемо в доме Блэков, но при свидетелях только так. Если есть мужчина, глава семьи — он. У них с Люциусом никакой семьи нет и еще несколько лет не будет, но девушке в голову не приходит, что можно заявить самой, первой.
Она наблюдает за семьей и выражения их лиц качают Циссу на невидимых качелях. На лице Беллы радость. Странная, темная, пугающая, но точно радость. Сестра научилась отличать. Может, для вида старшая потом опустит черноволосую голову перед гневом матери, но тут же спрячет довольную улыбку и сбежит, едва настанет ночь. Отец растерян, удивлен, пусть и прекрасно умеет перехватывать и контролировать собственные эмоции. И больше ничего не разобрать. Ему, вероятно, все равно, на какой из девочек женится Малфой. Не зря Нарцисса всегда считает непробиваемое равнодушие достоинством Сигнуса.
А вот Друэлла… О, миссис Блэк таким исходом недовольна. Девушка невольно сжимает губы, стискивает челюсти и почти перестает дышать. Знает, на чью голову рухнет гнев, едва гость покинет дом. Нет, оспаривать она не станет, но жизнь Нарциссы в ближайшие дни будет напоминать худшие камеры Азкабана. Миссис Блэк не хуже дементоров умеет устроить кошмар и вытащить всю радость из любого подвернувшегося.