gojo satoru ^{в пару}

jujutsu kaisen

GOJO SATORU [JUJUTSU KAISEN]

раса: человек; возраст: около 30

деятельность: шаман; место обитания: токио; япония

original

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
годжо избранный и это чувствуется везде — в том, как он улыбается, как прячет глаза под маской, как смотрит на собственных врагов и как смотрит на него, сугуро; годжо — избранный, у него по венам течет не кровь, а лава, его короновали в детстве венком терновым и сказали, что так и надо ( а снимать его — не то, чем он хотел бы заниматься )

улыбка годжо всегда придурковатая, но только в ней сугуро видит свое спасение — сначала, когда знакомится с ним в колледже во время их обучения; после — когда очередное проклятье выворачивает наизнанку и заставляет жадно глотать воздух; годжо — нечто недосягаемое, он одновременно существует и нет; годжо — константа в мире гето, вот только

любая константа может прекратить ей быть — когда же все пошло наперекосяк? быть может, в тот момент, когда гето понял истину людей, быть может, чуть позже — когда покрывало «я его никогда не догоню; никогда не встану вровень» вдруг ударило и накрыло удушающей тьмой; проклятья изгоняются проклятьями, именно потому и существует проклятая техника, именно поэтому каждый шаман хочет получить способность гето — сугуро же хочет одного: чтобы годжо улыбнулся ему еще один треклятый раз.

но годжо не улыбается, годжо лишь смотрит тяжелым взглядом и они проходят мимо, пока в воздухе застревает угроза — им необязательно ее произносить, необязательно даже пытаться сделать вид, что они рады друг-другу сейчас, стоя здесь, по середине хаотичного движения людей. вот только

когда они встречаются снова — руки гето по локоть в крови, а кэндзяку, подобно вирусу, все глубже и глубже проникает в жилы, все сильнее отравляет. и гето не справится с этим, гето не сбежать, а годжо не тот, кто собирается спасать ( даже если на гето висит табличка алыми буквами ); когда они встречаются снова — они по разные стороны баррикад и гето лишь улыбается уголками губ, потому что

— ты знаешь, я скучал

и это та самая правда, которая заставляет улыбку годжо дрогнуть.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
я очень сильно люблю сатору, я очень сильно сугуру и потому обещаю преданно любить, обожать и все, что только захотите! я не привередлив в плане постов, бегать за вами и требовать их я тоже не собираюсь — главное, чтобы нам было комфортно и уютно :з я люблю общение вне форума, потому что считаю что без него практически невозможно нормально играть; а еще я люблю кидаться всяким вдохновляющим контентом  знание манги не особо обязательно, но было бы большим плюсом. однако! если нет желания знакомиться, я сам тебе обо всем расскажу, покажу и за ручку проведу. ты просто приходи и позволь мне тебя заиграть 

Пробный пост

проклятья пахнут тиной — на вкус они горькие, противные, растекаются по языку отравой и скользят в горло; на вкус проклятья — как кровь: привкус стали на языке и соли из-за не пролитых чьих-то слез; гето никогда не хотел обладать такой техникой, никогда не хотел быть вместилищем проклятий, но у судьбы другие планы. она награждает его не только способностью пожирать проклятья, но еще и отторгать их, превращая в оружие. и гето мирится с этим — пожирает одно за другим, пока тело и душа становятся слабее день ото дня.

когда гето рвет в собственной ванне, он лишь вытирает пальцами блевотину, моет руки и натягивает улыбку. он должен быть храбрым, он должен не смотреть на годжо, чья сила становится все сильнее и сильнее. ему на роже написано быть самым сильным, быть признанным человеком с экстраординарными способностями, а гето? гето ничего не написано — он просто как собака прется за годжо, пожирает проклятья и думает о том, как бы не блевать в очередной раз, потому что все они — голосами внутри отдаются.

умирать, на самом деле, не так страшно — страшно было не сказать нужных слов, не сказать то, чего он так давно хотел услышать сам; когда он проигрывает, гето закрывает глаза и приваливается около стены, держась за рану. и годжо — тот, кого он видит последним. годжо — тот, у кого он просит прощения и говорит три заклятых слова: я тебя люблю.

это слишком низко — говорить такое, перекладывать ответственность на чужие плечи и умирать. и гето, правда, был уверен в том, что годжо его убьет окончательно, потому что только так можно смыть все то, что он сделал; невольно сугуру представляет себя в роли тех двух девчонок, которых он спас из клетки. кто тогда был виноват — они, которые просто старались защититься, или люди, которые сделали их такими? гетго никогда не задумывался, ровно как не старается задуматься и сейчас — когда же кровь перестанет идти и станет не так холодно?

когда сугуру умирает, он улыбается. едва заметно приподнимая уголки губ, смотря куда-то перед собой, пока глаза не закроются и пока голова не упадет на грудь; о нем никто не вспомнит — он, будучи признанным преступником, больше не имеет права на сожаление. он, будучи преступником, совершенно точно не имеет права на то, чтобы его оплакивали.

проклятья на вкус — как тина. мерзкие, склизкие. а еще они говорят с ним даже после смерти — заставляют его смотреть чужие жизни, заставляют его думать о том, что он никогда не был достоин стоять рядом с годжо, ведь сатору — станет великим, а теряться в чужой тени гето устал. да и этот шестиглазый очень четко показал то, что ему нет дела до него и душевной организации чужого человека.

— все нешаманы должны умереть, — голос шепчет ему в ухо, как назойливая муха не покидает его и лето морщится, отмахивается, — ты сможешь все, мой мальчик, только дай мне свое тело. —  и словно бы у гето был выбор. словно бы он мог отказаться от сделки, словно он бы мог просто послать его к чертям подальше и попросить подарить нормальную смерть, но.

первое, что чувствует гето после пробуждения — боль во всем теле. оно, конечно, залечило раны и теперь выглядит как и прежде, вот только внутри него словно что-то поменялось. не треснуло и надломилось, а стало крошевом, по которому он идет босыми ногами и это крошево впивается в кожу, ранит ее и оставляет красные следы после.

годжо бьет хорошо, годжо говорит что-то, но гето не слышит, а кэндзяку не дает понять, что там. он просто затыкает ему уши, отправляет спать и... и годжо ничего не знает — ни сколько ему приходится спать, ни что происходит вокруг.

— годжо?, — первое, что говорит гето — его имя. он уже и не надеялся увидеть и услышать собственного друга ( друга ли? ). а потом приходит боль — раздирающая, заставляющая его зашипеть и сдержать хоть какие-то эмоции кроме этого. ему нельзя, это непозволительно. но взгляд цепляется за рану, из которой хлещет кровь, и гето затылком упирается в стену позади себя, дышит судорожно.

— неужели дежавю?,  — на губах у него пузырится кровь и он ее сплевывает. кровь на вкус — как проклятья, которые он пожирает, но именно сейчас он смотрит на годжо и старается сфокусировать взгляд, — что тут произошло?, — кэндзяку внутри молчит, а гето смотрит на разрушенные стены и ничего не понимает.

— когда я успел вернуться? почему я жив?, — и не понятно кому он задает эти вопросы.

sigurd styrbjornson

assassin's creed

SIGURD STYRBJORNSON [ASSASSIN'S CREED]

раса: человек, реинкарнация Тюра возраст: ~30

деятельность: ярл Рейвенсторпа место обитания: Рюгьяфюльке, Норвегия > Рейвенсторп, Британские острова

travis fimmel or alexander skarsgard

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
"I WILL BE HIS ANCHOR, LORD."
"NO. YOU MUST BE HIS BETTER HALF."

Немного есть у Эйвор убеждений, которых она придерживается безотказно и на протяжении всей своей жизни, но одно из них - то, что за Сигурдом она пойдёт до самого конца, до самых врат Вальгаллы. Куда бы он ни пошёл и какой бы виток ни взяла его судьба, она будет рядом с ним, сражаться за него и защищать его ценой своей жизни. Когда она ребёнком наблюдала, как рушится её мир, Сигурд был тем, кто схватил её за руку, спас от гибели и увёл в новую жизнь, в новую семью. Это он дал ей предназначение и место в мире, и она никогда за это перед ним не расплатится до конца.

Если бы её родители остались в живых, Сигурд стал бы ей мужем - Эйвор слишком часто думала об этом, когда была подростком. Но норны сплели для них другую судьбу, жестокую, печальную и полную боли, но не лишенную любви.

Побратим - это всё же больше, чем брат или муж. Сигурд - это семья, которую Эйвор выбрала, став ему названной сестрой и верным форингом. Но её верность выходит даже за границы того, что даны вкладывают в это понятие. Он самый главный человек в её жизни, и она боготворит его. Его слова - непреложная мудрость, его решения неоспоримы, ей дорого всё, что дорого ему, его честь - это её честь. Сигурд закрыл собой ту прореху, которую она никогда не залатала бы в одиночку, дал ей всё, что ей было нужно - семью и дом.

Поэтому, когда вёльва говорит ей, что Эйвор суждено предать его, её мир вновь начинает рушиться.

Эйвор не собирается предавать его, когда стремится оградить его от Фулке, в которой не чует ничего хорошего. Она стремится только лишь защитить его, теряет сон, когда он попадает в плен, но приходит за ним слишком поздно - когда Сигурд уже лишается правой руки и когда его душа и разум уже безвозвратно изранены. "Вижу я, как ты скучала. Аж разум помутнился."

Она не собирается предавать его, когда влюбляется в его жену Рандви, но в Англии ей слишком трудно держаться от Рандви на расстоянии и не смотреть в её сторону. Им обеим всегда было слишком мало одного лишь Сигурда, и чувство вырастает между ними вопреки здравому смыслу. "Ты так хочешь быть на меня похожей, что возомнила себя мужчиной?"

Эйвор не собирается предавать его, как Один предал Тюра. Потому что она - не Один, а Сигурд - не Тюр, и она сделает всё, чтобы доказать ему это.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
отношения сигурда и эйвор, кратко
хочу санта-барбару с викингами, дайте.
между Эйвор и Сигурдом - крепкая взаимная любовь, слишком сильная, чтобы вешать на неё ярлык "романтическая/не романтическая". они умрут друг за друга, вот и всё. и Рандви они оба любят, пусть и разной любовью - рано или поздно они обязательно должны набить друг другу морды из-за неё и проклясть друг друга самыми страшными словами, давайте вспорем этот кровавый узел между ними тремя. хочу стекла, хочу нырнуть с головой в сюжет с Фулке, хочу Сигурда с отрубленной рукой и сломленного, хочу приходов про Вальгаллу под грибочки, всё хочу.
внешность можно выбрать одну из двух, я всех одену.
я неспешный игрок, и вне игры обычно общаюсь за персонажей и за игру, на всё остальное у меня, к сожалению, нет морального ресурса как правило. очень люблю красивые честные тексты, люблю делать графений и люблю не обсуждать каждый шаг по игре заранее, то есть хочу удивлять соигрока и хочу, чтобы соигрок удивлял меня.

Пробный пост

Я это сделала.

Когда Даг ткнул пальцем в островок на горизонте, Эйвор даже не сразу сообразила, что именно он ей предлагает - перехватила топор в руке покрепче, отобрала у кого-то щит, а дальше - как в тумане. Дальше - хруст костей, чей-то череп под подошвой, остриё отцовского топора проламывает чьё-то солнечное  сплетение. Она не видела ни бани, ни сухой соломы, ни горячего ужина несколько дней, в глазах полопались сосуды от изнеможения, засохшая кровь Кьётви на её руках всё ещё отдает металлическим запахом в носу, а в памяти всё ещё стоит то предсмертное бульканье, которое раздалось в его горле за секунду до того, как Эйвор, стиснув зубы до боли, замахнулась что есть сил и уронила со всей своей мощью топор Варина на голову его убийцы. Жизнь покидала его тело незаметно - вот он хрипит, сочится кровью его рот, вот его глаза закатываются, а обессиленная рука тянется к топору. Вокруг их хольмганга встала гробовая тишина, когда соклановцы Кьётви начали осознавать, что их ярл проиграл, что вместо весёлого зрелища они стали свидетелями своей большой трагедии.

Эйвор смотрела на умирающего Кьётви и вспоминала своего отца - умоляющего, низложенного, опозоренного, и свою мать, рвущую связки криками. И не было для неё большего удовольствия, чем наступить Кьётви на руку, услышать хруст его костей снова, поймать его ослабший взгляд, оскалиться и пинком отправить его топор подальше, чтобы он при всём желании не смог до него дотянуться. "Ты умрёшь в позоре. Ты умрёшь как мой отец. Ты умрёшь как трус."

А потом - всё. Потом уже не было никакого Кьётви, была только Эйвор в окружении чужаков, стоящая над трупом. В руке она сжимала одряхлевший топор своего отца.

Семнадцать зим она отдала Кьётви, а теперь его не было.

Все эти семнадцать зим она засыпала и просыпалась с мыслями о том, как убьёт его. Она видела его смерть во сне. Она просыпалась среди ночи от кошмаров, где Кьётви ставил её на колени и заносил топор над её шеей, и она успевала лишь краем сознания ухватить: всё кончено. Я не справилась. На спаррингах с другими дренгами она видела Кьётви в каждом из них, и если попадался ей другой воин на пути кровной мести, она никогда не отказывала в помощи - убивала и грабила во имя чужой кровной мести так, будто мстила сама. Призрак Кьётви разросся до чудовищных размеров и занял собой всю её жизнь, был с ней везде и всегда, и не было у неё другой цели в жизни, кроме его смерти.

Она бы не сказала, что возмездие не принесло ей никакого удовлетворения. Варин и Роста наконец вместе в Вальхалле, и это стоило того. Эйвор их не подвела. Она могла бы разнежиться или струсить, найти себе тёплое место в Форнбурге рядом с кем-то из воинов Стюрбьёрна, раздобреть, нарожать детей и забыть о том, что случилось семнадцать зим тому назад. Она могла бы променять свою кровную семью на новую, сдаться - легче не придумаешь. Но она поступила по совести. Чудовище, пожиравшее Рюгьяфюльке, отправилось к праотцам её рукой, но его крови оказалось слишком мало, чтобы утолить её жажду.

Измотанная, взбешённая, голодная, с пересохшим горлом и в лохмотьях трэлла, Эйвор вместе со своей дружиной распотрошила самый близкий к Форнбургу лагерь людей Кьётви на одном дыхании. Раньше она не сражалась так никогда - сбить Эйвор с ног не каждому под силу, и равновесие всегда оставалось одним из главных её преимуществ, но сегодня она больше походила на зверя, чем на женщину. С полдюжины раз она находила себя лицом в снегу и грязи, потеряла пару клоков волос, несколько раз чуть не ушла в нокаут от пропущенных ударов, и зверела от этого только сильнее. В какой-то момент она потеряла чужой щит и использовала вместо него то табурет, то обломок дряхлой двери. Иной раз она и вовсе не замечала, что сражается с двумя, а то и с тремя одновременно, пропускала удары, изорвала свои лохмотья ещё пуще прежнего, но не выдыхалась до тех пор, пока в лагере не стихло. Тогда жажда крови сменилась жаждой наживы - драккар нагрузили настолько, что он чуть под воду не ушёл.

Успокоилась она только в драккаре, и весь путь домой вертела в руках топор Варина, слушая пение Браги. Эйвор крутила в руках иссохшееся древко, замызганное, грязное, совершенно жалкое на вид, и едва сдерживала слезы, вспоминая ту ночь, когда она стала Сестрой Волка. Крик матери без конца звенел в её ушах. Не жалобный, не плачущий, а злой.

Закрытый синей татуировкой шрам на правой половине лица горел и чесался так, будто открылся заново. Во всём этом кровавом хаосе откуда ни возьмись явился образ Сигурда, стоило Эйвор только прикоснуться к отцовскому топору впервые за семнадцать зим. Почему-то именно в этот судьбоносный день, именно тогда, когда она была так близка к цели всей своей жизни, ей явилась та страшная ночь.

Явился пронизывающий до костей холод, сковывающий по рукам и ногам страх, и боль столь невыносимая, что Эйвор было не под силу даже прочувствовать её в полной мере. Она маленькая и слабая, кожа да кости, голова едва держится на плечах, и ей страшно; она хватается за рёбра Сигурда изо всех сил и в страхе жмётся лбом к его спине, будто от этого мир вокруг исчезнет и всё вернется на круги своя. Но вот лошадь его спотыкается, и Эйвор, не удержавшись в седле, летит с обрыва на толстый лёд замерзшего озера, летит над пропастью, не зная, куда ей бежать и что делать, как ей спастись, и стоит ли - может, так решили норны, может, сегодня и она погибнет вместе со своими родителями, и если Всеотец будет к ней добр, то она найдёт дорогу в Вальхаллу или на луга Фрейи...
Она не успевает ухватиться за эту мысль, как встречается глазами с огромным чёрным волком, который медленно приближается к ней, когти цокают о толстый лёд. Эйвор не успела выучить ещё повадок волков, но она костьми понимает, что он готовится броситься на неё. Что ей конец. Есть слабая надежда, что вот сейчас что-то переменится, что Сигурд или кто-то ещё появится из ниоткуда, схватит её за шкирку, отгонит волка и увезёт её в безопасность, и когти волка цокают о лёд ещё раз. А потом, сразу же, без переходов и лишних секунд - его зубы в её коже. Его огромная лапа падает ей на лицо, когти-кинжалы раздирают ей скальп, снимают кусок вместе с волосами, и от боли Эйвор готова умереть прямо на месте; от боли она лягается, пытается своими детскими ногами одолеть взрослого волка, отогнать его, но он звереет ещё сильнее, и вот-вот откусит ей голову-
И тут появляется Сигурд.

Эйвор переживала эту страшную ночь много-много раз. Она так и не оправилась от неё в полной мере, она не имела возможности это забыть. И почему-то это видение сегодня едва не разорвало её на куски. Какое-то гадкое предчувствие проклюнулось в её душе, отравило солнечное небо над головой, отравило возвращение в Форнбург, к Рандви и Стюрбьёрну. Эйвор не хочется пить и праздновать. Ей не хочется никого видеть. Ей хочется, чтобы Браги помолчал - или, может, чтобы продолжал петь, чтобы Даг продолжал болтать, чтобы никто не заметил, как Эйвор тихо сидит у носа драккара и вертит в руках отцовский топор.

Это не живое воспоминание и не отзвуки старого шрама - это послание богов. Наверняка. Потому что иначе Эйвор не могла бы себе объяснить эту черную тревогу, родившуюся в её душе именно сегодня.

- Эйвор! - Даг роняет тяжелую руку ей на плечо. - Мы дома!

Ей нужна пара мгновений, чтобы вырваться из забытья. Топор она сует за пояс и в пару прыжков оказывается на пристани, раскинув руки навстречу своей свояченнице.

- Рандви! - она теряет равновесие на миг, заключив её в крепкие и тёплые объятия. Медные кудри Рандви пахнут свежим хлебом и травами, и на ощупь она кажется околевшей Эйвор слишком тёплой. Эйвор задерживается на секунду, сжав её в объятиях покрепче, так, словно была в плену несколько лун, а не пару дней. - Труби пир, сегодня у Клана Ворона стало на одного врага меньше.

Этой новости достаточно, чтобы весь Форнбург оживился от одного только слуха - Кьётви мешал всем жить слишком долго, чтобы не отпраздновать сегодня его смерть. Но Эйвор не была уверена, что именно Рандви известно - рассказал ли ей Сигурд о том, почему его сестра желает смерти Кьётви сильнее всех остальных? Говорит ли он с женой о таком вообще? Наверное, нет. После их свадьбы они не так долго пробыли вместе перед тем, как Сигурд отправился варягом в далёкие земли.

- Постой, - Эйвор выставила перед Рандви вперёд руку, призывая оставаться на месте, и спрыгнула обратно в опустевший драккар, когда её дружина уже успела разбежаться кто куда - кто топоры точить, кто в баню кровь отмывать. Добычу бросили на борту, чтобы растормошить попозже. Эйвор провозилась недолго с тюками и сундуками, пока не нашла нужную небольшую шкатулку с латунным замочком, и присвистнула Рандви, предупреждая о броске.

Шкатулка угодила ярлсконе прямо в руки, и Эйвор поднялась обратно на пристань.

- Открывай, - дёрнула она бровью с улыбкой. Когда замочек щёлкнул, Эйвор дала Рандви всего пару секунд, чтобы осмотреть содержимое, после чего забрала шкатулку в свои руки и нашарила внутри то, что хотелось показать больше всего. - Смотрю я на них и думаю, что знаю идеальные для них уши. М?

В руках у неё были крупные богатые серьги из неизвестных чудных камней, похожих на ярко-бирюзовую гладкую гальку.
- Зелёный тебе всегда был особенно к лицу, - она совершенно фривольно прислонила одну из сережек к румяной щеке Рандви, оценивая вид, и бросила сережку обратно в шкатулку. - Всё твоё. Там еще лисий воротник где-то должен быть, он тоже твой. Так и скажи, если кто-то решит раньше времени его к рукам прибрать. Расскажешь мне, как дома дела? От Сигурда нет вестей? Когда он возвращается?

Кивком головы она позвала Рандви за собой, думая о том, что если прямо сейчас кто-то из деревенских решил устроить себе банный день, дело кончится мордобоем.

Oleg Volkov ^{в пару}

bubble

ВОЛКОВ ОЛЕГ ДАВИДОВИЧ [BUBBLE]

раса: псина сутулая возраст: 30

деятельность: наемник по жизни, повар по призванию, татарин по крови место обитания: рыжая задница

дима чеботарев и/или ориджин

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Волк никогда не будет жить в загоне, но загоны будут всегда жить в волке 
Олег Волков это чистейшая концентрация из железобетонного терпения, спартанской выдержки и сурового взгляда. Олег Волков это собачья преданность, сквозящая в глазах и окутывающая комфортным облачком забота. Олег Волков это безграничная многогранность за холодной маской безразличия. Олег Волков это "Ну Серый, ну ёб твою мать! ах да, у тебя же ее нет)))0))"
Я бы жил по понятиям, но живу как понял 
красивый
надежный
здоровый
интересный
интеллигентный
не пьющий
не курящий
спортивный
финансово обеспеченный
сексуальный
и, видимо, сука, МЕРТВЫЙ, потому что я таких не видел (С)
Если предали один раз - это только первый раз. Если предали еще - это уже второй 
Отношения Волкова с Разумовским не укладываются общечеловеческие нормы и явно трещат по швам в этом обтекаемом слове "партнеры". Оно горчит на языке, запинается кончиком языка о зубы, его хочется сплюнуть, едко процедив и распробовав до конца, чтобы понять, что ничего более идеального придумать невозможно: то, что происходит между ними сложно корректно облачить в ограниченную форму сухих и бессмысленных букв.
Это больше, чем дружба. Это больше, чем влюбленность. Это больше, чем чертова жизнь. Это отношения на совершенно ином, абсолютно непривычном уровне. Иногда кажется, что они понимают друг друга с полувздоха, а иногда - что говорят совершенно на разных языках. Они так похожи и одновременно полярно разные. Но единственное, что понятно предельно ясно: они друг для друга все, потому что они...

х

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Всем привет, я ебанутый (с)
Возможно, после прочтения заявки может сложиться впечатление, что я поехавший (и в какой-то степени это будет правдой), но эта заявка родилась в моей голове совершенно спонтанно ибо волчьи мемы этот ауф как гениально, а эстетичных до кончиков пальцев заявок на сероволков, где "рисуй меня пеплом наброском на камне, обмытый водой озёр покинутых душ" итак тьма непроглядная.
Эта история совершенно не про то.
Эта история про настоящие чувства во всех форматах и плоскостях.
Это история, где можно как от большой любви хуесосить друг друга и всаживать пять пуль, так и целоваться на питерских крышах, захлебываясь чужим дыханием от нехватки воздуха.
Я целиком и полностью за коротящую искренность и что-то искрящее. Можно ознакомиться с примером поста и понять, что шакалю я не 25/8, а бываю вполне адекватным (ну, когда Птица отпускает), с большим удовольствием выслушаю и вполне продуктивно поддержу чужие хэды, превратив их совместно в красивую и интересную историю.
Да, это очевидно заявка в пару. И очевидно хочется чего-то нестандартного. Так что можно заранее готовить себя и свою нервную систему с:
Также хочу добавить, что я чисто физически не умею продуктивно играть без дополнительного общения, обоюдного обмена всратыми мемами, обсуждения различных тем и всего такого прочего, так что если нужен контакт в формате "я написал пост - вот ссылка" это сразу мимо. Задалбливать нон-стоп не буду (только если не попросишь), но искренних сероволков невозможно сыграть без тотальной синергии.
Также хочу сказать, что в комиксной вселенной я не особо силен - томики я конечно купил, но пока они стоят тяжелым грузом на полке. Так что задрачивать на тему "как ты мог такое написать от Волкова - это нИкАнОн, такого вообще не было, а на сто тридцать второй странице Игры было вообще не так!" не буду, и вообще я белый и пушистый (когда таблетки выпью))000)

упоротый лис ждет своего волчару

Открыт для обсуждения в гостевой/личке/телеге.

Пробный пост

и до утра сидел я в кровати
рыдая "за мною идут"
пытался сокрыть безумные тайны
свой мозг погружая во тьму

Кипельно-белая ткань на локте внезапно ослепила, заставляя неохотно выбраться из собственных мыслей. Доступный взгляду клочок смирительной рубашки, который Разумовский упрямо сверлил взглядом последние несколько часов кажется был единственным неустойчивым мостиком между реальностью и выдумкой. По правде говоря, сейчас он не совсем был уверен была ли между ними ощутимая разница, но без малейшего колебания вернулся бы в тот момент детства, из которого его так беспардонно выдрала внезапно залитая солнечным светом дурацкая тряпка.
Обычно Сергей не любил вспоминать о детстве.
Немногочисленные интервью, которые он давал всегда были скупы на грязные подробности и пикантные детали, а на личные вопросы Разум предпочитал либо отшучиваться, либо сухо отвечать, что вся необходимая информация есть на его личной странице в собственной социальной сети. Как бы ни старались коварные акулы пера выудить у него какую-нибудь неосторожность о, к примеру, тяжелой жизни в детском доме, у них ничего не выходило - Серый был сух и непреклонен. Но откровенно говоря, детские воспоминания он не любил совершенно не поэтому, и даже драматической истории маленького питерского сироты тут не будет. Разумовский слишком остервенело оберегал свое детство, потому что это было буквально единственное теплое, что ему удалось сохранить в себе.
Безусловно, это была не только его заслуга.
Ничего бы этого не было. Возможно, не было бы ни Vmeste, ни самого "того самого Сергея Разумовского" если бы однажды в его жизни не появился он. Совершенно непохожий на всех остальных, с растрепанным смоляно-черным чубом волос на голове и огромными синими глазами. Тогда, когда Олег Волков впервые переступил порог "Радуги", Серёжа решил, что он наверняка какой-нибудь маг - ну не может простой человек иметь такие волшебные глаза. И с того же дня стал сторониться его больше всех остальных ребят. На самом деле, маленькому Разумовскому и без всяких колдунов проблем хватало: обычные "земные" мальчишки то и дело норовили лишний раз толкнуть, задеть или обозвать рыжего, который не только не мог дать сдачи в силу своей не сильно превалирующей на тот момент физической формы, но и буквально провоцировал своими бестолковыми цветастыми свитерами, длинными волосами и откровенно девчачьими увлечениями.
Однако, именно Олег впервые оценил его успехи в совершенно "непацанском" творчестве и даже попросил нарисовать его самого. Кажется, Разум до сих пор четко помнит до последних мелочей как Волков, неловко улыбаясь, хотел добавить к рисунку нунчаки как у Микеланджело, мимо летящие ножи с дронами на радиоуправлении, а на заднем фоне непременно взрыв, на который крутые парни никогда не смотрят. Олег с самого детства не хотел идти на компромиссы и предпочитал иметь все и сразу. Даже будучи таким же никому не нужным в целом мире осиротевшим пацаном, как и сам Разумовский.
Наверное именно на этом они и сошлись. Такие совершенно разные на первый взгляд, в один день они просто стали друг для друга всем. Серому больше не приходилось прятаться по закоулкам детского дома, пережидая очередную облаву из одноклассников, а Олег.. по правде сказать, иногда он задумывался что мог дать Волкову и почему им так хорошо вдвоем. Ведь будем честными, Разум никогда не считал себя кем-то таким выдающимся, многогранным и интересным: он скорее был из тех, кто предпочитает молчать и не привлекать к себе лишнего ненужного внимания. Иногда правда случались сбои.. Первый раз Сергей заметил за собой несвойственную экспрессию когда Волков укатил на всю ночь на какой-то концерт "Арии" или что-то в этом роде со старшими ребятами, ни слова не сказав Серому. Он всю ночь тогда не сомкнул глаз, то и дело под покровом темноты прокрадываясь до его кровати и обратно, надумывая себе невероятно что в сочных красках. И уже под самое утро, Олега встретили не только первые лучи рассвета, забрезжившего на подоконнике мальчишеской спальни, но и праведный рыжий гнев, свалившийся на него бесконтрольной лавиной. Несчастного Волкова тогда не спасли ни его волшебные бездонные глаза, ни неуверенные попытки оправдаться, что Серёже не нравится такая музыка и вообще он боялся, что Разума вместе с ним могут исключить если не дай Бог поймают на ночном побеге.
- Все это так.. бессмысленно, - едва слышный шепот соскользнул с потрескавшихся иссушенных губ, на которых еще какое-то мгновение назад блуждала ностальгическая улыбка воспоминаний. - Бессмысленно.
Не было больше ни достающих хулиганов, ни дронов на радиоуправлении, ни запретных концертов в ночи, ни нерешительных оправданий сурового Олега - даже самого Олега не было. Внутри осталась только пустота и злость, которая была так похожа на ту, которая во время концерта "Арии" нашептывала Серому шальные мысли о том, что Олег ушел и оставил его навсегда. Он ему не нужен. У него есть только он сам, и с этим надо учиться жить.

мне тесно в этом теле
плоть причиняет боль
я холоднее хеля
я истинное зло
Разумовский не понимал в какой момент все полетело к чертям. Все же было так замечательно! Они вырвались из дурацкого детского дома, его по-дурацки гениальная идея с соцсетью, которую поддерживал только Волков выгорела - и спалила вокруг все дотла, оставив в прошлом все неудачи, невзгоды, бедность и безвкусные бичпакеты, от одного запаха которых Серого начинало мутить. Офис в самом красивом здании всего Питера, приносящее удовольствие и безумный доход любимое дело и рядом тот, который всегда понимал с полувзгляда.
Неестественно красивая картинка, которая не выдерживая давления, трескается и лопается на кусочки, разлетаясь на мелкие осколки от одной фразы того по-нелепому карикатурного полицейского в кепке.
пока не узнал, что он в Сирии год назад погиб
в Сирии год назад погиб
П О Г И Б
Какая Сирия? Какая армия? Какой Чумной Доктор? Разумовский почувствовал, как учащается собственное сердцебиение только от мимолетного воспоминания о том чертовом дне. Помнит как настигает паника, как холодеют пальцы рук, как темнеет в глазах и хочется выкрикнут привычное "Олег, что происходит?!". Выкрикнуть и понять, что буквально в тот же момент бархатный и знакомый до каждой нотки голос что-то успокаивающее скажет в самую огненную макушку; понять, как от неосязаемого присутствия за спиной даже без каких-либо слов станет легче;
понять, что из-за дрожащего в руках, помятого и пожелтевшего, выдранного из личного дела листа с ярко-красной печатью "погиб" никто не придет, и нужно будет справляться самому. Совсем как тогда, в дурацких стенах треклятого детского дома.
Самому не всегда равно одному. Мы с тобой становимся одним целым.
Сергей судорожно сглотнул, нервно пытаясь успокоиться и непроизвольно натягивая локтями тугие ремни на смирительной рубашке. Он отчаянно пытался зацепиться за те самые теплые детские воспоминания, ускользающие между пальцев словно песок. Идти на этот едва тлеющие огонек среди всепоглощающей темноты, которая настойчиво пыталась заполонить его изнутри до последней клеточки.
Разум сопротивлялся, представлял на месте пернатой темноты тех самых школьных задир и словно заставлял себя взять реванш, не позволяя проиграть и в этот раз. Неизвестно сколько шла эта битва - дней, недель, месяцев.. лет? Сергей не притрагивался к еде, которую ему на белом пластмассовом подносе с безопасного расстояния ногой подталкивали санитары. Не разговаривал с лечащим врачом, что так упорно продолжал приходить каждый день и забавно поправлял свои средневековые усики когда неизменно не слышал ничего в ответ. Кажется, он пил только воду, потому что без нее сопротивляться становилось совсем невозможно, а очередной глоток окатывал бушующий внутри пожар живительной и приводящей в чувства прохладой.
Но только сейчас, морщась от дурацкого солнечного света и кашляя от воды, что пошла не в то горло, Разумовский поймал себя на мысли, что все это было б е с с м ы с л е н н о.
в доме пустом бродил каждый шорох
во мне вызывал дикий страх
другого себя я так ненавидел
что к черту разбил зеркала.

James Watson

SANCTUARY

JAMES WATSON [SANCTUARY]

раса: человек с измененной ДНК возраст: ~163

деятельность: ученый, детектив, глава Убежища в Лондоне место обитания: Англия, Лондон

Peter Wingfield

---

КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Джеймс был гениальным ученым еще до эксперимента, но инъекция вампирской крови вознесла его интеллект до небывалых высот. Он был знатоком дедуктивного метода и активно применял это в своей работе, нередко помогая полиции. Он был одним из сыщиков, занимавшихся делом Джека Потрошителя. Его деятельность привлекла Артура Конан Дойля и он сделал Уотсона прототипом своих героев, отдав лавры великого детектива Холмсу, а имя его скромному спутнику. Не желая продлевать собственную жизнь за чужой счет, он сам придумал и сконструировал аппарат, замедливший старение. В отличие от остальных, именно Уотсон всегда был рядом с Хелен: помог с Убежищем в Лондоне, когда она обосновалась в Старом Городе, стал крестным отцом Эшли, приходил на помощь в любые времена. Он ценил своих друзей и отдал жизнь ради общего дела.

---

ДОПОЛНИТЕЛЬНО
Я очень люблю Уотсона, поскольку в мужской составляющей Пяти именно он отвечает за честь и совесть. В нем я вижу близкого друга, наставника, некровного брата Хелен. Он тот, к кому она всегда могла обратиться за советом или помощью, и кто сам всегда старался оберегать Хелен без каких-либо допущений. Даже если его интерес к ней и был гораздо больше, нежели просто дружба, он никогда этого не показывал и старался, как истинный джентльмен, подставлять свое сильное мужское плечо, когда это было необходимо, в отличие от Друитта и Теслы не претендуя на руку и сердце. В моем представлении Джеймс испытывал к Магнус теплые, дружеские чувства - здесь не настаиваю, но все же мне хотелось бы избежать ярко выраженной любовной линии и разве что привнести романтический флер. Хотелось бы поиграть со столь ярким персонажем, которого так рано убрали из сериала, ведь осталось много недосказанного. Можно развить тему Викторианской Англии (в т.ч. используя временную петлю), перебраться в настоящее время или прогуляться по двадцатому столетию.
Воскрешать Джеймса в рамках основного сюжета я не планирую, однако в альтернативе было бы интересно посмотреть на развитие событий, если бы он остался жив.
От вас хотя бы пара постов в месяц, грамотность и интерес к персонажу. Объем и оформление роли не играют, но настороженно отношусь к первому лицу. Сама пишу от 3к, не слишком быстро, но тут все зависит от вдохновения. Люблю пообщаться по сюжету и лору в целом, обменяться хэдами, обсудить детали.

Пробный пост

Смерть Эшли сильно подкосила Магнус. Она и сама не подозревала, что это может привести к таким плачевным последствиям, хотя на самом деле никогда всерьез и не задумывалась об этом. Ей совершенно не хотелось думать, что однажды она может остаться без дочери, хотя опасные миссии и постоянный риск не раз наталкивали на подобные мысли. И вот случилось самое страшное, что только могло случиться. Эшли не просто умерла, а перестала существовать. Принять этот факт оказалось крайне тяжело и Хелен едва не потеряла рассудок в попытках доказать, что ее девочка имела шансы уцелеть.
Не хотелось верить, не хотелось отпускать.
Фраза «Ты моя жизнь» была не просто словами — в тот день словно бы прервалась жизнь и самой Магнус, осталась лишь оболочка. Ее тело все еще существовало, функционировало физиологически, мозг все еще был способен мыслить, но внутри образовалась бездонная, разрастающаяся пустота. Словно бы в тот день в волнах Эм-щита растворилась и часть ее самой — еще не обнаруженная наукой и не имеющая названия, но очень важная и едва ли не ключевая. Все ее существо разрывала на мельчайшие кусочки боль, не сравнимая с физической. Люди не могут жить с вырванным сердцем, но Хелен все еще была здесь — могла дышать, двигаться и видеть окружающий мир, теперь навсегда потерявший краски. Наверное, она уже слишком давно не человек и в ней больше от вампиров, потому-то смерть обходит ее стороной, каждый раз забирая тех, кто рядом. Теперь костлявая отобрала самое ценное и дорогое, что только было.
Она жила на свете долго, непозволительно долго для человеческого существа. Физическое здоровье лишь малая часть того, что нужно для долголетия. Многие мечтают о бессмертии, не подозревая обо всех его последствиях, самое страшное из которых — смерть. Однажды настает момент, когда запускается механизм, противостоять которому невозможно. Близкие и любимые люди начинаю угасать и покидать этот мир один за другим, и этот процесс ускоряется до тех пор, пока не остается рядом никого. Увы, человек не машина и не может с легкостью отказаться от чувств и эмоций. Есть лишь два варианта — навечно скрыться ото всех или научиться не проявлять того, что творится в душе, скрывая все это под циничной и безразличной маской.
Хелен потеряла многих, слишком многих, чтобы не научиться ценить чужие жизни. Чтобы не научиться не привязываться к людям. И все же в какой-то момент одиночество стало слишком невыносимым. Теперь же все изменилось окончательно и бесповоротно — последний огонек надежды окончательно угас, оставив ее в кромешной темноте. Потому так хотелось найти причину, пусть самую бредовую и невозможную, крохотный шанс, что Эшли могла уцелеть. В какой-то момент это стало идеей фикс, затмевая глас разума и погружая Магнус в пучину безумия. И лишь Уиллу удалось достучаться до нее и вытащить из пропасти, в которую она начала падать.
С похорон прошло несколько дней, но женщина все еще балансировала на грани безумия, блуждая по тонкому льду, хоть внешне теперь это и было незаметно. Она с головой погрузилась в работу, пытаясь то ли отвлечься от собственных мыслей, то ли наоборот утонуть в них окончательно. Дела «Убежища» по инерции продолжали тянуть ее вперед, но почти все она делала на автомате, превратившись в робота, забывая об отдыхе и пище. Хелен изо всех сил старалась загрузить себя настолько, чтобы потом от переутомления и усталости ей даже не снились сны, ведь в них всегда было лишь два сценария — либо повторялся момент смерти Эшли и женщина просыпалась с бьющимся о грудную клетку сердцем и стекающим по щекам слезами, либо все было настолько хорошо, что возвращаться в реальность не хотелось.